— Вот там вроде мужички толпятся. Наверное, там рыба и ловится.
— Ловить будем здесь. Место разведанное… А там, сети заводят, долбят лунки,… в общем, это не то…
Василий принялся бродить кругами по льду, наконец, остановился и махнул рукой.
— Иди сюда.
Женя отправилась к нему, волоча бур за собой. Василий стоял у какой-то палки, вмерзшей в лед.
— Это ориентир?
— Да. В прошлый раз здесь хорошо ловилась.
Василий просверлил лунку в трех шагах от маяка, вычерпал поварешкой обломки льда, опустил туда подвязанную на леске увесистую железку под цвет золота с крючком и вручил удочку Жене. Потом разложил рядом брезентовый стульчик.
— Сиди здесь и подергивай блесну, — посоветовал Василий, — но держать надо крепко. Здесь бывает крупная рыба.
Он показал, как дергать удилищем, потом просверлил в стороне пару таких же дыр, уселся на свой ящик и принялся колдовать двумя удочками поочередно.
Ловля рыбы Жене не понравилась. Прежде всего, бессмысленным процессом, который разнообразился лишь тем, что леска время от времени путалась или крючок цеплялся за кромку льда. Она посмотрела на сгорбленную фигуру Василия и неожиданно услышала собственный голос.
— А когда идет поезд обратно в Питер?
Василий с любопытством оглянулся.
— Что, уже захотелось домой?
Женя попыталась притормозить себя, но вместо этого распоясалась окончательно.
— А что время терять? Поищу хорошего парня. По рекомендации. Если здесь не ко двору.
— Ну, ты и злопамятная!
— Да, злопамятная. Зачем ты связываешься со шлюхами? Разве я не могу их всех заменить? Деньги, что ты тратишь на них, можешь высылать мне, я буду приезжать раз в месяц и обслуживать тебя. Если другой роли мне не предлагается, я готова быть твоей шлюхой. Штатной.
— Ты что?! — совсем развеселился Василий.
— Исполняла бы все твои желания. Или тебе раз в месяц мало?
Василий покачал головой.
— Ну что ты такое несешь!
Женя шмыгнула носом.
— Я не хочу, чтобы у тебя еще кто-то был…
Тот ничего не ответил.
— Тебя устраивает, вот так… Я разве не поняла твоей фразы в поздравлении, где ты желаешь мне оторваться на всю катушку. Не отрываюсь я ни на какую катушку. Ни с кем.
Василий, подергав свою снасть, вернулся, подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок.
— Я действительно ничего тебе не обещал. Сейчас обещаю.
— Что?
— Больше никого не будет…
— И ты сможешь это?
— Смогу, — как-то очень обыденно сказал Василий и снова отправился к своим лункам.
Сказал, лишь бы отвязалась! Да и в самом деле, что это с ней, что ее снова понесло? Еще не протрезвела? Сунуть свой язык в лунку, что ли? Чтобы навечно примерз. Ведь послушать со стороны, какой мужик, даже железобетонный, вынесет такое занудство?