- Ты как? - спросил Сальтар.
- Я пришел сказать, что нужно возобновить поиски заклинания, которое способно освободить Сальтара. Он должен вернуться в империю, потому что я этого сделать не смогу.
Во взгляде Аналейры мелькнуло изумление; значит, какие-то чувства у ведьмы все же остались. Но если она была просто удивлена, то Сальтар от возмущения вскочил на ноги.
- Ты с ума сошел?!
- Я не ожидаю, что ты поймешь меня.
- Ты прав, не пойму! Что ты здесь будешь делать?
- Просто жить, - пожал плечами Кирин. - Выходить туда и ждать, пока смерть заберет и меня. Не та судьба, на которую я рассчитывал, но другой я теперь не вижу.
- Это не ты говоришь, - заявил Сальтар. - Это в тебе говорит горе. Тебе нужно время...
- Время мне не поможет, и оно не на нашей стороне. Там, во внешнем мире, Танис продолжает охоту. Кто-то должен остановить его, но это буду не я.
Аналейра пока наблюдала за ними молча, вмешиваться она не спешила. Ее тонкое красивое лицо не выражало ничего, как посмертная маска.
- Принц не имеет права так говорить! - заявил Сальтар. - Да и мужчина тоже! У тебя есть ответственность, от которой ты не можешь отказаться, это не вопрос твоих желаний!
- Какой смысл играть в героя, если я уже сейчас знаю, что не справлюсь?
- Ты обязан справиться! В тебе есть сила нашего рода.
- В тебе тоже, - парировал Кирин. - Мы оба знаем, что из тебя император будет лучше, чем из меня.
- Только вот я не могу выбраться! Я снова стану марионеткой Таниса, это худшая судьба для империи, чем моя смерть. Послушай... Я знаю, что значит потерять женщину, которую ты любил. Я рассказывал тебе об этом.
Кирин действительно знал о том, какая участь постигла Майко. Он раньше не догадывался, что Сальтар влюблен в девушку, которую выбрал в жены младшему брату. А потом Танис использовал ее, превратил в сосуд, взрастивший чудовище. Но Майко была слишком гордой и сильной, чтобы безропотно принять такую роль. Она сломала планы Таниса, отняв свою собственную жизнь... прямо на глазах у Сальтара.
Но что это меняло сейчас? Кирин не понимал, как чужая боль может стать противоядием от его собственной. Многие люди имели такую привычку: вспоминать свои горести, видя чужую беду. Однако страдание у каждого свое, и проходят его по-своему.
Это не обижало и не злило Кирина. Пустота внутри отнимала у него способность чувствовать, и он знал, что будет только хуже. Он не был уверен, что сумеет объяснить это Сальтару, но хотел попытаться.
А если нет, то и не важно. Теперь уже ничто не важно.
- Ты не можешь остаться здесь, - настаивал Сальтар. - Не можешь смириться с болью - убей себя внутри, но останься символом для тех, кто в тебя верит. Ты помнишь, что ты рассказывал мне о них? Эти люди связали с тобой все, что у них было. Они пошли ради тебя на риск. Ты не можешь их подвести, не должен.