Кирин думал, что онемение уже закрепилось, но нет, слова Аналейры все же пробивались сквозь него. Любое упоминание Иссы, любая деталь ее жизни, которую он не знал, была все равно что удар по свежей ране. Но он слушал, жадно, внимательно, ведь боль была не так страшна, как пустота.
- Исса стала моей семьей, я видела в ней свое дитя, хоть и не говорила ей об этом, - задумчиво произнесла ведьма. - Ее счастье значило для меня больше, чем мое собственное. Я бы отпустила ее с легким сердцем, если бы она встретила мужчину, который любил бы ее так, как ты, Кирин. Вот только Торем ее не любил.
- Что? - нахмурился Кирин. Его удивление было мимолетным и мгновенно угасло, однако сейчас даже это поражало. - Она никогда не сомневалась в нем...
- Заблуждаются не только люди, чудовища - тоже. К тому же, Торем не был к ней безразличен. Еще здесь, в Мертвых землях, она очаровала его своим умом... Ты знаешь, она это умеет. Но он не мог влюбиться в ту, кого не видел, в настоящее чудовище. Это против всех законов природы. Я никогда не желала зла Торему, потому что знала, что он - мой потомок, тот, ради кого я когда-то пошла на жертву. Но ведь Исса тоже была дорога мне! Я пыталась образумить ее, и все напрасно. Она тоже не любила его, потому что не знала, что такое любовь. После вечного безразличия Мертвых земель первое сильное чувство, вспыхнувшее в ее душе, стало для нее самой сильной магией. Оно пьянило ее, лишало разума, и я поняла, что не смогу достучаться до нее. Поэтому я не стала использовать на Иссе самое могущественное заклинание, которое сохранило бы силу чудовища в человеческом теле.
Она пока не сказала ничего такого, что давало бы Кирину надежду, однако надежда все равно была. Он и сам не понимал, как, но она сквозила между строк, пока еще слабая, и все же реальная.
- Я знала, что так быстро они друг в друге не разочаруются, - добавила Аналейра. - Особенно после того, как Исса обретет человеческое тело... красивое тело! Оба молодые, сильные, уставшие от того, что окружало их раньше, они были друг для друга глотком чистого воздуха. Они тонули в собственном счастье и, конечно, не поверили бы моим словам о том, что это не настоящая любовь. Вот как Сальтар не верит теперь.
- Дело не в моей вере, - огрызнулся Сальтар. - Речь идет о судьбе империи! Разве любовь может быть важнее этого?
- Может, - отрезала ведьма. - Но только настоящая любовь. Которую Торем, к сожалению, не испытывал. Я не знала, кто из них первым устанет, первым найдет повод нарушить клятвы, которые они по глупости дали друг другу так скоро. Я только понимала, что если это будет Исса, то она просто уйдет, не причинив никому вреда. Она родилась чудовищем, но сердце у нее добрее, чем у многих людей, хоть она и не призналась бы в этом. Торем... с ним все было не так просто. Он и в этом был похож на Сальтара: он ставил страну выше своих интересов. Он мог бы навредить Иссе, если бы возникла необходимость сделать это для империи.