— А почему не я? — спросил Перепелкин. — Я разве хуже знаю окрестности?
— Хватит спорить, — сказал Матвей. Он встал и прошел под навесом склада, поглядел в ту сторону, откуда призывал их сдаться басмач с белым флагом.
— Никто никуда не пойдет, — сказал Матвей, четко отделяя слова друг от друга. — Нас слишком мало, чтобы распылять силы. Не думаю, что мой гонец не дошел. Помощи нет потому, что ему пришлось идти дольше, чем мы рассчитывали. Но в руки басмачей он не попал.
— Почему ты считаешь, что басмачи не захватили твоего человека? спросил Перепелкин.
— Очень просто. Скажи, Курбанов, если б Мурзали захватил моего посланца, что бы он сделал?
— Отрезал бы голову и показал нам.
— Слыхали? Это точно. Мурзали ни за что б не отказался от такого представления.
— Матвей прав, — вмешался Ковалев. — Я ведь неплохо знаю этот сброд. Давно работаю в Средней Азии, всякого насмотрелся. И от жажды едва не подох в казахстанских степях, и едва головы не лишился в плену у Джануид-бека.
Солнце палило в этот день вовсе по-летнему. Под стать ему обдавали смертным жаром и беспрерывные атаки басмачей. После объявления защитникам кооператива ультиматума хан Мурзали ждал два часа, потом начал атаку конной лавой.
«Пулемет бы, — с тоскою думал Матвей, — какой-нибудь лядащенький пулеметик…»
И басмачи знали о том, что не встретят кинжальных очередей «максима»; они налетали со всех сторон, с бешеными криками носились мимо разрушенного уже местами глиняного дувала, вставая в стремена, старались стрелять сверху, чтобы поразить лежащих за укрытием бойцов.
И были жертвы. Получил пулю в сердце пограничник Шириханов. Мучился с раной в животе призывник Умарходжаев. Басмач стрелял из английского винчестера страшной пулей «дум-дум», она разворотила внутренности парню, и парень оставался в живых лишь чудом, все просил пить.
Вскоре Матвей обнаружил, что не выдержать им еще одного дня жестоких таких атак: боеприпасов не хватит.
— Дроби и пороха у нас вдоволь, — сказал Ковалев. — Наши ружья молчать не станут, а вот как быть с боевыми патронами…
— Попробуем перезаряжать их, — сказал Матвей, — охотничьим порохом. Только надо отливку пуль организовать.
— Могу я, — предложил Амирхан.
— Отлично. Тогда за дело. Надо изготовить пробный патрон, испытать его дотемна, а ночью зарядим все стреляные гильзы.
— Мои ребята затащили с улицы два винчестера и патронташи к ним, — с гордостью сообщил Амирхан. — Теперь у нас на два ствола больше.
— Кто разрешил покидать двор? — нахмурясь, спросил Малышев. — Ведь есть приказ: никому не выходить за ограду! Не исключено, что басмачи охотятся за «языком».