– Видите, ошибки нет – все сделано точно, как в аптеке. Просто вы собрали не все зерна. Посчитайте сами…
– Не может быть, не может быть, – только и мог повторять потрясенный Жан, понимая, что в этот самый миг рухнула его мечта о скором завершении великой миссии. – Не может быть…
Узловатые ветви-руки простирались к темному небу, тихо и вкрадчиво шуршала листва, тянулись по земле похожие на набухшие жилы корни… За сотни лет своей жизни стоявшие здесь деревья видели очень многое, не забывая ничего из пережитого, но не открывали никому своих тайн. Точнее – почти никому…
Ночь отступала, таяла, небо становилось все ярче, первые лучи солнца упали на распростертую у подножия древнего дуба женщину. Ее кожа отливала молочной белизной, лицо блестело от выпавшей росы, глаза застыли, уставившись в таинственное переплетение ветвей, а на груди зияла огромная рана. Хранительница священной рощи была мертва, мертва уже несколько часов, приняв свою смерть возле священных дубов, которые вырастила своими руками, а потом защищала от бед и напастей много веков подряд.
Дубовая роща казалась уснувшей, однако на самом деле в ней происходили странные, почти незаметные со стороны изменения. Несмотря на полное безветрие, листья дубов трепетали, а огромные, толстые, как канаты, корни вибрировали от напряжения, словно пытались вырваться из земли.
Бесцеремонный солнечный луч заглянул в широко открытые глаза мертвой женщины, и в этот же самый миг с кроны дуба сорвалось несколько листков, бережно укрывших ее лицо. Тоненький корешок все же сумел вылезти из земли, на миг замер неподвижно, словно принявшая боевую стойку змея, а потом метнулся к белой руке, пробуравил кожу, врастая в мертвую плоть. За первым корешком последовал второй, третий, и вскоре бездыханное тело женщины-друида оказалось опутано жесткой сетью сплетенных между собой корней.
Солнце неспешно поднималось по небосклону, наполняя рощу странным зеленоватым светом. Все громче шелестели кроны дубов, все сильнее дрожали их ветви. Но неожиданно напряжение сменилось полным покоем, в один миг расползлись по своим норкам корешки-змеи, отпустив из своего плена тело мертвой жрицы, а дубовые листья начали плавно падать с ветвей, укрывая усопшую изумрудным саваном. Казалось, все было кончено.
Женщина все так же неподвижно лежала на земле, накрытая толстым слоем листвы, из-под которой виднелась лишь ее ладонь. В роще по-прежнему царили покой и тишина, но теперь пальцы хранительницы рощи больше не отливали мертвенной синевой – они порозовели, наполнились жизнью, чуть дрогнули от небольшого усилия…