Вернулся в свой полк лишь зимой, заодно раздобыв себе в роту нового ординарца. Услышал, как кто-то в воинском эшелоне окликнул своего товарища, и встал как вкопанный. Еще бы, такая фамилия! А уж когда выяснил, что и имя-отчество совпадают… Ну кто бы тут устоял? Выцыганил будущего героя гражданской войны у его комроты, и вот – он теперь рядом едет. Еще бы его комиссара отыскать… хотя он, кажется, на фронте в Империалистическую не воевал.
А вообще-то жить здесь можно. Правда, неохота за Николашку Кровавого воевать, но… там видно будет, как оно дальше сложится. Зато вот Зоенька – это нечто. Как в свое время завидовал герою «Юнкеров» Куприна, а тут – вот оно! Чистенькая такая, нежная барышня, романтичная и… да и сексуальная, чего уж тут. Ладно, уже недолго осталось: еще неделька, много – две, и крепость падет. С открытыми воротами…
В этот момент сзади что-то громыхнуло. Раз, другой, а потом… Потом на землю сошел ад…
Борис Владимирович Анненков, есаул четвёртого сибирского казачьего полка, ехал в расположение госпиталя, чтобы свидеться с сестрой милосердия Антониной, и тоже размышлял о бренности бытия.
Размышлял о том, как вообще получилось так, что он, полковник и вообще заслуженный человек, полез вытаскивать мальца, залезшего в трансформаторную будку в их дворе. Мальчишка вполне живой сидел в углу будки, а перед ним бушевал шар плазмы от выгорающего трансформатора.
Того парнишку он выкинул наружу, зацепив за ногу, а вот сам не успел.
Очнулся на койке в госпитале, куда его предшественник по телу загремел, получив лёгкое пулевое ранение и контузию. Ранение было лёгким, а вот воспаление и последствия оного – вполне тяжёлыми.
Рефлексии и метания вообще были не свойственны полковнику Рябинину. И, оказавшись в теле есаула, он тоже не стал бегать по палате, заламывая руки, а спокойно и аккуратно перебрал по кусочкам всё, что досталось ему от памяти прежнего владельца, собираясь провести весь отпущенный ему век не в доме скорби, а вполне деятельно и активно.
Есаул командовал сотней в составе полка, и командовал неплохо, судя по состоянию дел в подразделении. Казачки были сыты, одеты по нормам, и даже патронный голод не слишком свирепствовал. Конечно, за время лежания в госпитале дела слегка пошатнулись, но, прибыв домой в полк, он быстро навёл порядок.
Позиционная война, к которой скатилось противостояние на германском фронте, заключалась в редких атаках и контратаках, а чаще в обстрелах и попытках укрыться от таковых в глубоких окопах.
Пулемётов в сотне не было вовсе, а дивизионная пулеметная команда имела лишь двенадцать вьючных пулеметов, которые пока подготовят к бою – уже новый бой начнется. Если, конечно, будет кому начинать…