- Алануэ? Вазмекитэ, амгн? Ублюдки, макэтн! Инч, Мариам, Гарик, идзем!
Хоть я и не знал армянского, общий смысл фразы я все-таки уловил. Шорк-шорк. Опять заскулил «пес». Мариам лопочет.
Мы теперь отсюда никогда не выберемся, что ли?
Человек десять, и откуда они взялись?
Сплошные вопросы...
И я на минуту обо всем забыл. Что мы нам нужно найти Олю и Юрца, что мир сошел с ума и что ЭТОТ ДОМ - часть общего безумия.
Черт его знает, каннибалы они или нет, но я хотел поскорее вырваться из этого гадюшника.
Сердце и не думает успокаиваться. Пот печет глаза. Голоса отдалились, вроде затихло все. Прямо под окном вдруг хрипло залаял пес, и снова кто-то крикнул на армянском.
Мы так и сидели молча. Ждали чего-то, боясь даже шептаться.
Безвыходное положение.
В таких ситуациях, когда от тебя ничего не зависит... Может, зря мы забились сюда? Хотя я тогда вообще ничего не соображал.
Подо мной целая лужа пота, мокро сидеть.
Если бы мне кто-нибудь пару месяцев назад сказал, что я буду спасаться от банды армяшек, то я бы повертел пальцем у виска. А если бы с нами была Оля?.. Если бы она не успела спрятаться?
А вдруг... нет, таких совпадений не бывает.
Рифат тронул дверь. Петли скрипнули.
- Сидим! - зашипел я.
- Надо ловить момент. Вроде тихо... - Рифат ужом выскользнул из шкафа. Теперь я различил в комнатке зассаный, в коричневых пятнах матрас, прошитый лоскутками ткани. Интересно, на черта они нужны, ладно еще пуговки...
Вылез следом за Рифатом, дрожа, шаркая подошвами по полу. Мусор скрипел оглушительно. В висках кровь бьет набат.
Рифат подхватил железный прут. По нему скользнул луч света, и я понял, что это кочерга.
Дальше, дальше... нутро дрожало в предвкушении очередной схватки. От переизбытка адреналина даже боль отступила, только костяшки кулаков пульсируют.
Вот небольшой коридорчик. Здесь тоже сумрак, но после шкафа глазам непривычно - ярко слишком. Рифат вроде бы шагал на кухню.
Я сначала оторопел, а потом понял: рюкзак хочет забрать. Ж-жидяра!
Тут что-то побежало на Рифата - на четвереньках. Только гораздо быстрее, чем тот инвалид.
Ррык! Прыгнуло.
Он махнул кочергой и заорал. Пес залаял. Я поискал глазами что-нибудь, а Рифат боролся с псом на полу, пытаясь придавить его глотку кочергой к полу.
Чемодан с трепьем...
Поднял, опустил овчарке на горб. Пес заскулил. Рифат барахтался под псом, ревел как раненый бизон, а я снова поднял чемодан и опять опустил на позвоночник, выпирающий из-под вшивой шкуры.
Чемодан раскрылся, из него полезла всякая дрянь: застарелые лохмотья тряпок, сломанные детские игрушки, газеты, пара мужских туфлей. Рифат откинул от себя овчарку и махнул кочергой навстречу маролослой фигуре. Я почему-то вспомнил цыган, которые бродили у нас на районе какое-то время.