— Играйте себе на здоровье, не буду мешать, — успокоила его Матякина и, подмигнув Потулову, в отличном настроении оставила бильярдную.
По ее уходе младший Петин закрыл альбом с громким хлопком, дав знать, что творческий его порыв иссяк. Он взглянул на Хитрово-Квашнина и с загадочной улыбкой вручил ему готовый рисунок. С альбомного листа куда-то вдаль смотрело незнакомое женское лицо с ожерельем на шее.
— Кто это? — cпросил штаб-ротмистр. — Впервые вижу эту женщину!
— Женщину! — воскликнул Петин. — Тьфу, перепутал!.. Матякина это. Немного подправлю, и будет выглядеть лучше, чем на самом деле!
— Матякина! — удивился Хитрово-Квашнин. — Вот бы никогда не подумал!
Петин положил рисунок обратно в альбом и тут же вручил ему еще один лист. На нем был изображен в полуанфас бравый военный в чине штаб-ротмистра. Хитрово-Квашнину показалось, что он где-то встречал этого человека, как вдруг понял: художник-то изобразил его самого! Сходство, однако, было самое отдаленное.
Ларин окинул взглядом рисунок, поднял одну бровь и сказал:
— Никак, Евстигнея Харитоныча изобразили?.. Хм-м, малевать, Леонид Игнатич, оно, тово, вы умеете, но схожести, будем говорить прямо, маловато.
— Тебе, Анисим Агапыч, видно, по глазу-то здорово досталось, — ухмыльнулся Петин. — Оттого и сходства не видишь.
— Недурная работа, — похвалил Хитрово-Квашнин. Про себя же подумал: «Так у меня сын рисовал, когда под стол пешком хаживал». — Спасибо!
— Много с вас не возьму, — проговорил Петин cамым дружелюбным тоном. — Всего пять целковых.
У штаб-ротмистра челюсть готова была отвалиться, но он взял себя под контроль. Права была Щеглова: за свою жалкую мазню Петин, ничтоже сумняшеся, брал деньги! Он порылся в бумажнике достал требуемую сумму и, едва скрывая огорчение, отдал ее Петину. Тот с видимым удовольствием сунул деньги в карман и, посмотрев внимательно на Хитрово-Квашнина, произнес:
— Вас бы зарисовать с другого ракурса…
— Чур, второй портрет бесплатно! — выпалил штабc-ротмистр.
Лицо мастера карандаша и кисти вытянулось. Почесав затылок, он поднялся, постоял в задумчивости и направился к картежникам. Пока Потулов сдавал карты, ведя игру, Петин набросал его профиль на альбомном листе и снова заработал денег. Принялся было за портрет Нестерова, но в бильярдную вошел дворецкий и с поклоном пригласил гостей в залу.
За десертным столом, заставленным сушеными фруктами, вареньем, конфетами и большим тортом, снова начались разговоры. Теперь речь зашла о лошадях и конных заводах — обязательной темы всякого дворянского застолья. Обсудили сильные и слабые стороны известных скакунов, посмеялись над записными клячами, посудачили о ценах.