Убийство в имении Отрада (Юров) - страница 77
Младший Петин, краем уха слушая Ларина, активно водил карандашом в своем альбоме. По тому, как он украдкой посматривал на поручицу Зацепину, можно было заключить, что рисовал он именно ее. Так оно и вышло.
— Антонина Герасимовна, ваш портретик в профиль, — сказал он немного погодя и протянул ей альбомный лист. — Очень похоже, не правда ли?.. Дарю в знак нашего примирения. Рад, что мои мужики теперь могут смело косить сено в Вислой пустоши. А оно там такое сочное!
Зацепина посмотрела на рисунок, скривила губы и дар отвергла.
— Оставьте себе! И про Вислую пустошь можете забыть. Мой батюшка отдал ее мне в приданое. Зариться на пустошь чужакам не позволю! Какие мужики? Какое сено?.. Даже и не мечтайте!
— Но как же так! — опешил Петин. — Вчера Ардалион Гаврилыч сказал, что я могу…
— Ардалион Гаврилыч был в подпитии, вот и брякнул, не подумавши.
— Нет, это ни на что не похоже!.. Еще двоюродная бабушка моего дедушки в начале прошлого века владела той пустошью. Она написала духовное завещание в пользу троюродного внучатого племянника дедушки, а тот завещал ее, в свою очередь …
— Толкуйте! Двоюродная бабушка вашего дедушки владела куском Лошадиного луга, что граничит с пустошью. Об чем здесь говорить?! Даже смешно!.. Пустошь наша!
— Нет, наша!.. Это возмутительно! Я судиться буду!
— Да вы уж судились, кляузник! Правильно поступил Веня, что бросил вашу Лизку!
Тут не выдержала супруга непризнанного гения, Аграфена Васильевна. Покачивая головой, она проговорила:
— И не стыдно вам, милая моя, так собачиться! Вы, право, как ваша рябая бабка, та вечно со всеми ссорилась. Налижется до чертиков и давай нести околесицу!
— Вы, голубушка, помалкивали бы! Весь род у вас одни дурни да уроды! Дед был горбат, бабка падучей страдала, одна тетка с родимым пятном во всю щеку вышла за однодворца, другая, кособокая да бородавчатая, за мастерового!
— У вас род хорош. Что не предок, то продувная бестия! И прадед воровал, и дед брал взятки, а отец был таким мошенником, что его едва не посадили за растрату! А мать ваша…
Хитрово-Квашнину до смерти наскучила перепалка дворянок.
— Довольно, сударыни! Честное слово, невозможно слушать это! Идет расследование страшного убийства, а вы браниться!
Присутствующие на время смолкли. Снова послышалcя стук вилок и ножей. Нарушила молчание Анна Степановна Плахово, обратившись к Хитрово-Квашнину:
— Евстигней Харитоныч, а почему вы не приглашаете в кабинет женщин? Они ведь тоже могли подсмотреть что-нибудь любопытное. К примеру, выйди я из своей комнаты между половиной десятого и десятью, то могла бы увидеть того, кто поднимался в мезонин или из него спускался. Этого проклятого убийцу, который думает, что он в безопасности!