Сельма поморщилась, будто обнаружила тухлятину среди водянистых кусочков тушенки.
– Как догадалась?
– А тут большого ума не надо. Не из альтруизма же ты спасла нашу Тамику, рискуя собственной красивой шкуркой.
Лайла покровительственно потрепала Сельму по плечу. Зашлась было смехом, но тут же оборвала его. Ее грубое, словно выдолбленное из камня лицо посерьезнело; единственный здоровый глаз прищурился, веселые искорки в его глубине исчезли, как не бывало.
– За то, что спасла девчушку, я тебе благодарна. Тамика мне всегда нравилась… так что знай: бесплатно я ее тебе не отдам. Придется раскошелиться, если хочешь вернуться к боссу с подарочком.
Сельма криво усмехнулась. Все складывалось даже проще, чем она ожидала… вот только в душе вновь всколыхнулся горьковатый осадочек. Ей бы радоваться и потирать руки в предвкушении гонорара, но не получалось. Тамикина доверчивая мордашка вспоминалась слишком ярко.
– А ты тоже старое не забываешь, как я погляжу? Знаешь, а ведь девочка тебе верит. Я видела, с каким восторгом она прыгала вокруг тебя.
– Она и тебе верит, – невозмутимо вернула шпильку Лайла. – Дети вообще любят верить кому попало, и в том их беда. Семисот литтаров будет вполне достаточно, чтобы моя совесть спала спокойно.
– Завышаешь.
– Занижаю. Я еще не забыла расценки на симпатичных малолеток. Шестьсот пятьдесят, или пойдешь ловить девчушек по другим общинам. Смотри сама.
Лайла не стала говорить, что будет, если Сельма решит поохотиться на ее территории самостоятельно. Та сама все хорошо знала. Натравить на раненную чужачку всю общину – минутное дело для женщины, руководившей охотой за живым товаром в целом регионе. Либо Сельма будет играть по ее правилам, либо не будет играть вообще.
– В общине нет других девочек ее возраста?
– Хочешь сделать оптовую закупку? Не выйдет, Сельм. Тамика у нас единственная сирота таких лет. Не хочу будоражить людей, отнимая дочек у любящих мамаш и папаш. Хочешь, могу сторговать двух оборванок постарше? Пятнадцать и шестнадцать лет, самый сок. Ходовой товар, без меня знаешь.
Сельма поморщилась. Нет уж, ей одной хватит. Пожалуй, даже с лихвой.
– Обойдусь.
– Тогда остается Тамика. Берешь?
– За шестьсот ровно.
– Наглеешь.
– Тебе и триста вряд ли на голову упадут.
– Твоя правда. Черт с тобой, забирай.
Лайла хлопнула могучими ладонями и с довольным видом откинулась к стене, не забыв подложить под спину подушку. Внезапно гаркнула во все легкие, так, что даже Сельма вздрогнула от неожиданности:
– Тамика! Хватит подслушивать под дверью. Иди сюда.
С каким-то смешанным чувством облегчения и совсем уж глупого стыда Сельма наблюдала, как Тамика несмело входит в палату. Наметанный взгляд тут же выцепил и покрасневшие, припухшие глаза, и нервные движения пальцев, то сжимавшихся в кулаки, то впивавшихся в ладони. Казалось, даже косички понуро обвисли, как хвост у побитой собаки.