Они зашли в торговый центр напротив храма, и Иван снова застрял возле вешалок с платьями. Илья решил, что пусть побалует свою сестру, поэтому оставил его с продавщицами, а сам зашёл в бар и выпил кружку пива. С хорошим настроением он возвратился в отдел с платьями и оторопел. В зелёном длинном платье с блестками стоял Иван, в окружении хихикающих продавщиц. В платье Иван выглядел сногсшибательно и никто бы не сказал, что он мужик. Несмотря на это, Илья покраснел, как вареный рак, сделал сердитое лицо и приказал:
— Немедленно раздевайся!
Продавщицы в стороне укатывались от смеха, украдкой бросая завистливые взгляды на Ваню, вероятно, завидуя его красоте, которая попала не по назначению. Илья затянул Ивана в примерочную и зашипел: — Как ты додумался надеть на себя такое?
— Разве нельзя? — наивно спросил Иван, а Илья ответил вопросом: — Ты же не голубой?
По дурацкому виду Ивана он сразу понял, что тот не знает значение этого слова и Илье пришлось объяснить его смысл. Закончив рассказывать, Илья, для убеждения в том, что его поняли, снова спросил у Ивана:
— Ты же не голубой?
— Голубой, — ответил Иван, и разгневанный Илья выскочил из примерочной, бросив напоследок: — Сними с себя платье или я сдеру его сам!
Когда Иван вылез из примерочной, продавщица с улыбкой спросила: — Платье брать будете? — а для убедительности сообщила Ване: — Оно вам идёт!
Илья взял пакет с платьем и вытащил несколько сотенных купюр, которые дал ему Иван. Девушка пробила чек и забрала деньги, а Илья застыл на месте – в отличие от кассирши, он заметил, что купюры имеют одинаковые номера. «Фальшивые!» — ужаснула Илью мысль, как будто его деньги, полученные на житьё от разбойника Соловья, намного чище и законнее.
***
Маргина вздрогнула, так как почувствовала ужас, который испытывала Морти, и нечаянно выдернула свои симпоты из её глифом. Морти открыла глаза и удивлённо уставилась на неё.
— Что случилось? — спросила она, рассматривая испуганное лицо Маргины.
— Твои воспоминания похлеще триллера, — сказала Маргина, разглаживая ладонями лицо.
— Я тебя предупреждала, — равнодушно сказала Морти, словно её это не касалось, и спросила: — Будешь продолжать?
— Непременно! — бодро ответила Маргина, а Морти ответила: — Тогда я посплю.
Маргина с опаской сунула свои симпоты в глифомы Морти, отыскивая эпизод её жизни, который так её напугал.
«— Жертвенный младенец! — произнёс кто-то тихим зловещим голосом, и Мортиземия с ужасом почувствовала, как чьи-то длинные и холодные пальцы дотронулись до её лица», — нашла эпизод Маргина и погрузилась в воспоминания: «Мортиземии закричала от ужаса и услышала отражение тысячи голосов, вопящих, что есть мочи. Её прервал тот же тихий голос, который прошипел: