– Говорю же: де здаю! В кого-то! – признался он.
Витяра и Оля расстались только вечером, когда в воздухе, как сказала Оля, стало попахивать последней электричкой.
– Уф! Мне кажется, я наговорилась на сто лет вперед! – сказала она, прощаясь.
– То есть, здачит, бде завтра де приходить? – огорчился Витяра.
– Приходи! – со смехом разрешила Оля. – Я наговорюсь на двести лет… потом на триста… ну и так далее!
– Я приду! – пообещал Витяра, и возникла та короткая неловкая пауза, когда девушка ждет, не поцелуют ли ее, а молодой человек считает, что у него нет шансов.
Преодолевая неловкость, Витяра долго тряс Амфибрахию передний ласт. Амфибрахий со всей серьезностью позволял ему это делать. Потом зевнул Витяре прямо в нос, обдав его таким запахом рыбы, что Витяра отшатнулся, а Оля расхохоталась.
Еще издали, подходя к вокзалу в Дубне, Витяра увидел на дороге светлую «Тойоту». Он долго шел к ней по изгибам шоссе и, любуясь ее мигающей аварийкой, представлял, что это брачный сигнал. Вдруг машины – это на самом деле такие светлячки? Машина-мальчик мигает, обозначая территорию, и ждет, пока прилетит машина-де – вочка.
Размышляя об этом, Витяра поравнялся с «Тойотой» – и тут произошло нечто неожиданное и даже подлое. Машина-мальчик, мгновенно перестав привлекать самок, распахнула переднюю дверь. Выскочивший мужчина схватил Витяру за руку и заломил ее за спину, а еще через мгновение другой мужчина, выскочивший из «Тойоты» с другой стороны, обежав автомобиль, схватил Витяру за другую руку:
– Вот он! Есть!
При продолжавшемся мигании аварийки Витяра сумел разглядеть лица. Нет, это были не те берсерки, которым он сегодня попадался. Один из державших был из форта Долбушина. Витяра вспомнил даже его дар. Он повсюду находил мелочь. Шагал по улице и чувствовал, что вот она, монетка, – под листьями или в трещине асфальта. Прочие долбушинцы над ним потешались, поскольку этим дар и ограничивался. Жена ушла от него вместе с дочерью. Каково это – когда муж каждый вечер приносит домой трехлитровую банку с мелочью и застенчиво ставит ее в шкафчик за занавесочку? Если же спрашиваешь: «Где ты ее хоть взял-то? А бумажек что, не давали?» – злится, и ты как-то автоматически утверждаешься в мысли, что угадал. Неудивительно, что этот долбушинец, фамилия которого точно в насмешку была Копейкин, быстро озлобился и, хотя и числился у Долбушина, работал больше на Белдо. Старичок, нуждаясь в шпионе из форта «дорогого Альбертика», оплачивал его услуги псиосом.
Другой из заломивших Витяре руки был боевой маг Боря. Витяра тоже его узнал, поскольку как всякий средний шныр участвовал в пополнении картотеки. Маг-то маг, но дар его тоже нельзя было назвать разнообразным. Боря великолепно метал гвозди, шурупы и саморезы, предварительно взглядом извлекая их из чего угодно. Причем метал их, разумеется, тоже глазами. Метров за сто легко засаживал гвоздь или саморез в мишень не крупнее книги.