Тайна императорской канцелярии (Косарев) - страница 6

Открыв из чистого любопытства одну из папок, я увидел толстую пачку бумаги с ксерокопиями каких-то рукописных документов. В беседке было уже темновато, но я всё же вынул из середины один из листов и поднёс его к глазам. Текст её был своеобразен и разобрал я его с известным трудом: «По Высочайшему повелению предлагаю Вашему Высокоблагородию разузнать без потери времени и самым секретным образом, не проживал ли лет 20-ть тому назад в Минской губернии близ г. Слуцка в имении Черебути некто Антон Ивицкий, переехавший в последствии в Виленскую Губернию в имение Свилу, неподалёку от г. Видзы лежащее…, и коль скоро Вы что-либо о нём узнаете, или откроется теперешнее место его пребывания, то немедленно донесите мне о том…,»

– Какая-то старорежимная галиматья! – разочарованно отложил я листок в сторону, но для пущей самопроверки вытащил ещё один.

Но по стилю изложения информация на этом листе не сильно отличалась от листа предыдущего. Содержание и по смыслу текста и даже по почерку была почти такой же: «Во исполнение предписания Вашего Сиятельства, от 29 ноября минувшего 1839 года, за № 129-м я старался секретнейшим образом разузнать об Антоне Ивицком всё что мог и удостоверился, что он действительно лет восемь жил в Игуменском уезде в деревне Церебутая (на реке Птичь) у арендующего имение сие родственника его, дворянина Овсяного, но уже около 15 лет как выбыл оттуда в Виленскую губернию. Слышно, что он проживал не около Видзе, но близь Вильно и года два тому назад умер, после чего жена Ивицкого с сыновьями: Людвигом, Тимофеем и Робертом переселилась Гродненской Губернии, Новогрудского…»

Уже понимая, что никаких нужных сведений о владельце портфеля я здесь не найду, я всё же скоренько пролистал и страницы тетради в твёрдом, тёмном переплёте. Мелкий трудноразборчивый почерк, рукописные схемы каких-то местностей, фотографии людей в старинных одеждах, вклеенные то там, то здесь кусочки географических карт… Разочарованно захлопнув тетрадь, я сложил бумаги обратно и с чувством выполненного долга направился к выходу из парка. И пока шёл, размышлял о том, кем же был отправленный в больницу старик, любителем-краеведом, писателем или же просто рядовым школьным учителем.

Глава вторая: Дело № 31 – История о французском золоте

Вернувшись домой, я затолкал совершенно никчёмный портфель под вешалку и вскоре благополучно забыл о его существовании. И лежать бы ему там долгие месяцы или даже годы, но некоторые события неожиданно повернули всю дальнейшую историю в совершенно нерядовом направлении. Итак, с того дня прошло чуть больше недели. Над Москвой пронеслись спасительные дожди, несколько развеявшие нестерпимую летнюю духоту, и в один из свободных дней я вновь отправился в Ботанический сад. На сей раз, пошёл туда не с пустыми руками. В сумке нёс остатки подсохшего хлеба, намереваясь поделиться им с оккупировавшими парковые пруды утками. Завершив сию благотворительную процедуру, я повернул к дому, проложив маршрут по укромной аллее, ведущей мимо так называемого «Японского садика». Там обычно стояла передвижная тележка, с которой предприимчивые торговцы сбывали посетителям парка весьма недешёвое мороженое. Встав в конец небольшой очереди, я случайно обратил внимание на то, что на одной из сторон тележки мороженщика висит косо приклеенное объявление. Стоять было скучно и я, чуть наклонившись вперёд, прочёл чрезвычайно заинтересовавший меня текст.