казаков) малочисленными. Казаки показались в небольшом количестве по своему обыкновению, чтобы заманить нас. Полковник 12-го кирасирского полка был взят в плен со многими офицерами».
«Утром Наполеон, гвардия и обозы выступили в Коханово. Пройдя 20 км. остановились на ночлег. Погода тёплая, днём таяло, ночью подмораживало».
Эти строки, написанные неведомыми мне прежде авторами, как казалось, полностью подтверждали мою Могилёвскую гипотезу. Морозы, терзавшие отступающую армию во время её продвижения по Смоленщине, неожиданно резко ослабли. Наступила оттепель, что в принципе позволяло говорить о том, что бочонки могли быть именно зарыты, а не, допустим, сброшены в прорубь на какой-то реке. И второе. Положение с лошадьми в армии стало столь плохим, что для сохранения минимальной боеспособности войск Наполеон вполне мог отдать приказ выбрасывать даже такие непреходящие ценности, как золото!
Но давайте возвратимся на дорогу Могилёв – Шклов. Возможно, будь у командира головного обоза несколько больше времени, он придумал бы что-то более оригинальное, но в тот момент ему было не до отвлечённых размышлений. Тяжеленные вспомогательные фургоны следовало срочно разгрузить и отогнать в сторону от дороги, чтобы можно было быстро пропустить вперёд артиллерию, которая, заняв господствующую высоту на левом берегу всё той же Ульянки, могла отразить неминуемое нападение.
Надо заметить, что голова французской колонны как раз втянулась в небольшую рощу, обозначенную на плане как «g» и у солдат имелось некоторое время на скрытную разгрузку и захоронение ценностей. Одного гренадёра из числа охраны майор срочно послал на вершину стоящего неподалёку ветряка «в», чтобы тот подал сигнал всем остальным, если казачий разъезд подъедет слишком близко. По стечению обстоятельств именно тот, кто забрался на ветряную мельницу и был тем человеком, который впоследствии остался жив после всех сражений и в какой-то момент был завербован Семашко для проведения первой кладоискательской авантюры. Со своего наблюдательного пункта он прекрасно видел не только своих товарищей, спешно сгружающих и зарывающих ценности, но и Днепр, стоящую на его берегу церковь, разлившуюся дельту реки Ульянки, которую он принял издалека за мельничный пруд «F».
Казаки же, казалось, совсем и не торопились. Убедившись в том, что французов в Шклове нет, они расслабленно трусили по дороге на юг, лузгая на ходу семечки и перебрасываясь немудрёными солдатскими шутками. И по мере того, как они приближались к роще, на опушке которой затаилось боевое охранение обоза, французским дозорным становилось ясно, что вслед за этой группой из города больше никто не выдвигается. Следовательно, либо это была просто немногочисленная разведка, либо… точно такое же боевое охранение, но высланное из Шклова, по всей видимости, только что занятого крупным отрядом русских войск.