Он заглянул в верхний ящик комода, где бабушка хранила деньги, и обнаружил в нем небольшую сумму. На нее кое-как можно было прожить месяц. А что дальше? Нужно откинуть весь страх, спрятать горе, смириться с ним и начать другую жизнь. Во всем – самостоятельную. Случилось так, не иначе, а значит, так и должно быть. Завтра он пойдет в институт, чтобы оформить индивидуальный план для того, чтобы совмещать работу и учебу.
Александр лег на диван, не на свой, а на диван Анны Владимировны – так ему было как будто легче, и он даже умудрился уснуть. Усталость победила. Отчетливых снов ему не снилось. Он только помнил, что видел во сне лица многих людей, что мелькали за последнее время, но отчетливого сюжета не было.
Александр проснулся без будильника около половины восьмого утра, сразу поднялся. Коснулся грубыми пальцами фотографии бабушки, сказав ей: «С добрым утром! Хочешь кофе? Теперь тебе можно пить его сколько угодно, не опасаясь за сердце! Пойду, сварю». Александр взял фотографию с собой и поставил ее на кухне. Приготавливая кофе, он беседовал с бабушкой. То есть, со стороны, он, безусловно, говорил сам с собой. Но он так привык по утрам (да и не только по утрам) болтать с Анной Владимировной о том, о сем, что мозгу просто необходимо было делать это, иначе стресс проявлялся бы еще сильнее. И Саша все понимал.
– Я сейчас пойду в институт, бабуль. Как-то же нужно жить дальше. Я думаю, что нужно искать работу. Теперь уже точно. Даже не отговаривай меня. А то скажешь опять: «Наработаешься, наработаешься!» Жаль, конечно, что придется пренебрегать учебными занятиями. Очень жаль. Однако ничего не поделаешь… Тебе сколько сахара? – Александр поглядел на фотографию. Видимо, она что-то ему ответила. Может, она его и слышит, только ее голос из-за разности форм существования и многих преломлений в пространстве не доходит до внука.
– Хорошо. Две так две. Я забыл просто. Ты давно не пила кофе. – Александр поставил чашку рядом с фотографией. – Да еще методистка сказала, чтоб я принес им справку в доказательство своего отсутствия. Что же я им принесу? – он взглянул в лицо на портрете. Бабушка улыбалась.
Отсюда начался новый период в жизни Александра. Взрослая, самостоятельная жизнь, не радующая ни перспективой, ни уважением, ни добротой. Постоянные разочарования. Хотя один праздник в его жизни присутствовал. Они начали дружить с Аленой Добронравовой.
Спокойным шагом Александр добрел до института. Он не думал о том, что может встретить Данилина, Гришину. Он был полностью погружен в обдумывание своей жизни, всего произошедшего, воспоминания, в которых еще присутствовала Анна Владимировна. Жизнь разделилась на «до» и «после», лопнула, образовав огромную трещину. Александр неустанно корил себя за то, что спровоцировал смерть любимого родного человека. В своей вине он был уверен. И чувство вины прибавляло скорби. Сколько пройдет времени прежде, чем все станет восприниматься как должное? Ведь это непременно случится. Человек адаптируется ко всему. Только при употреблении слова «адаптация» часто имеется в виду образ жизни, среда обитания, погодные условия, пища и прочее. Но к внутренним переживаниям человек тоже приспосабливается. Это называется смирением.