«Анатолий Фёдорович Шевцов говорил, что Брукс работал в этой экспедиции, – подумал Фёдор, – а потом как-то бесследно исчез. Похоже, всё подтверждается».
А Наташа продолжала:
– Золото везли на самолёте, которым папа летел из Магадана. Самолёт разбился, но мой папа и ещё несколько человек каким-то чудом уцелели. При катастрофе то золото, по-видимому, пропало. По логике чекистов, его украл кто-то из оставшихся в живых. Вот их и стали раскручивать на полную катушку.
– Просто невероятно, – вырвалось у парня. Про ГУЛАГовские лагеря и царившие на Колыме порядки он хорошо знал и вот теперь услышал об отголосках трагедии, произошедшей с невиновными людьми. Одним из них был геолог Брукс.
– По этому делу забрали и дядю Петю, – объяснила Наташа. – А он, вообще-то, не имел ни малейшего отношения ни к тому самолёту, ни к пропавшему металлу и даже никогда не ходил в тех местах. Но раз он стал заместителем, да ещё другом отца, то мог что-то знать. Так, видимо, считали чекисты. Короче, дяде Пете пришили контрреволюционную деятельность и соучастие в побеге Брукса. Начальник рвал и метал и даже грозился поставить его к стенке. Дядя Петя рассказывал, будто бы тот говорил, что мой отец потрепал ему нервы и даже испортил карьеру. К счастью, дядю Петю вытащили из тюрьмы.
– А как это удалось? С Колымы практически никто не возвращался. Кто туда попадал, тянул лямку до звонка. Везло только Богом отмеченным.
На лице девушки проскочила едва заметная улыбка.
– Ну вот, значит, он был отмечен Богом. А если серьёзно, то после поля требовалось составлять геологический отчёт о проделанной работе, а писать стало некому. И тут Бергер, директор института, в котором работал отец, понял, что, кроме Андрушкина, написать его никто не сможет. А экспедиция – это же приличные затраты, которые нужно списать. Без отчёта они повиснут на институте, и крайним, конечно, станет директор. Последствия предсказуемые. Вот поэтому Бергер включил все возможные и невозможные рычаги, чтобы его освободить. Так дядя Петя оказался на свободе.
– Здорово! Петру Васильевичу крупно повезло.
– После освобождения он и составил тот отчёт, о котором ты спрашивал.
От услышанного у Фёдора всё перемешалось в голове: «При чём тут Андрушкин? Автором же там указан Брукс. А оказывается, в то время, когда писали отчёт, его уже не было на свете. Получается какая-то чехарда».
– Так, значит, тот отчёт составил не Иван Петрович? – придя в себя, спросил он Наташу.
– Я же тебе говорю, что его написали дядя Петя и геологи, с которыми отец ходил в поле. Они до последнего не могли поверить, что Брукса с ними больше нет, поэтому его поставили автором отчёта, а во введении, как это принято, ничего не указали. Можно сказать, так геологи отдали ему дань памяти. И вот ещё вспомнила. В ту же ночь, после конца сплава, в своём доме сгорел охотник Савелий Никитин, по кличке Медвежатник. Он встретил экспедицию возле того самого порога и, можно сказать, спас её. Приехавший из города участковый написал в протоколе, что охотник погиб по причине неосторожного обращения с огнём.