– И отец которой, – тут же заметил Михаил, – тоже входил в состав экспедиции Дмитриева.
– Действительно, ситуация любопытная. – Декан принялся более внимательно перелистывать журнал. – И кто от её имени прислал этот стишок, не известно?
– Совершенно верно.
– М-да… – Юрий Николаевич снова уткнулся в напечатанный текст. – Оказывается, Дмитриев был ещё и поэт. Не знал.
– Вы были с ним знакомы? – Михаил встрепенулся.
– Шапочно. – Декан небрежно перевернул новую страницу. – Если можно назвать знакомством перекидку несколькими фразами первокурсника с преподавателем вуза.
– Мой отец преподавал в вашем университете? На этой кафедре?
Нет, сегодня действительно для Михаила был день открытий.
– Представьте себе, юноша. Правда, в те времена сие заведение носило статус института. – Ельцов вскинул голову. – А вы что, не знали? Впрочем, ничего странного нет. Сколько вам тогда было? Пять? Шесть лет? К тому же ваш батюшка пришёл к нам во втором семестре. Практический курс. Всего-то отработал четыре месяца.
– Странный случай, – отметил Урманский.
– Да, – подтвердил декан. – Редкий. Его пригласил профессор Шабанов. Евгений Васильевич. Лично.
– Декан геофака в те годы, – пояснил Александр Васильевич.
– Они дружили? – тут же поинтересовалась Виктория у Ельцова.
– Понятия не имею. Но были хорошо знакомы – факт! Дмитриев, по слухам, не без помощи Шабанова даже в аспирантуру поступил. К тому же Евгений Васильевич взял его к себе на кафедру среди учебного года. Когда вся нагрузка расписана… А сие, знаете ли, очень редкостный случай. Хотя практик, как мне рассказывали, Дмитриев был от Бога. К сожалению, читал он только на старших курсах…
– Возможно, кто-то из студентов ушёл с ним в экспедицию… – заметил Александр Васильевич.
– Да, было нечто подобное, – подтвердил Ельцов. – Какой-то дипломник. Выпускник.
– Постойте. А защита диплома? – удивлённо заметил Урманский. – Ведь они ушли в июне. Как раз во время защиты.
– В те времена подобного рода дела решались просто. Звонком из обкома партии.
– А как звали студента? Я помню всю группу отца поимённо, – поинтересовался несколько успокоившийся Мишка.
– Смеётесь?! Думаете, я вот так, с ходу, вспомню детали сорокалетней давности? – Юрий Николаевич взял папку в руки, раскрыл её, принялся листать страницы. – Вот, кажется, он. Савицкий Владимир… Отчество неразборчиво. На бумагу попала вода, чернила расплылись.
– Да, был такой, – утвердительно кивнул головой Мишка.
– Вот именно, что был. – Ельцов кинул папку на стол, распахнул створки окна пошире, вдохнул полной грудью горячий, сухой воздух.