– Ночью мы все же захватим эти чертовы обломки! – громоподобно объявил Коссар, когда вся команда сгрудилась на палубе, ожидая его решения. – Подойдем к ним к полуночи, возьмем на абордаж и к утру будем самыми богатыми пиратами во всей Вест-Индии!
Слова его тут же были поддержаны возгласами одобрения. Двое матросов тотчас же вскарабкались на реи и пальнули оттуда из пистолетов в сторону «Нормандца». Еще двое бросились к орудиям, но после второго выстрела «лейтенант бомбардиров» приказал им прекратить пальбу, поскольку на корабле уже почти не осталось ядер и пороха.
Выждав, пока матросы, ликовавшие так, словно они уже были на борту «Нормандца», угомонились, капитан объявил, что на сей раз добыча будет поделена поровну, независимо от ранга. И еще раз напомнил, что сокровища, покоящиеся в трюмах «Нормандца», несметны – ему это было известно задолго до дня, когда фрегат оказался на мели у Острова Привидений.
Он не обратил внимания на то, что стоявшие как бы особняком Джесс, Роунс и Вечный Смертник многозначительно переглянулись и на лицах их заиграли ухмылки. Капитан пока еще не догадывался, что на судне зреет бунт и что появились моряки, которые предпочли бы делить сокровища обоих кораблей уже без него.
31
Роунс не знал и не мог знать всех тонкостей замысла Коссара; в частности, он так и не сумел выяснить, останется ли сам капитан на корабле или тоже отправится к «Нормандцу». К тому же было неясно, позволит ли ему Коссар составить экипаж шлюпки или же будет формировать его сам. Осторожный и маниакально подозрительный, капитан постоянно опасался заговора, да к тому же с недоверием относился к любому – пусть, на первый взгляд, самому праведному и преданному англичанину, – а потому от него можно было ожидать любого подвоха.
Тем не менее, к полуночи Роунс и Марр уже имели на борту «Черного принца» двоих надежных сообщников: ирландца О’Доннела и Джима Баррлоу. Еще с одним матросом по кличке Хромой Роунс попытался договориться. И тот даже дал понять – но лишь так, намеками, – что готов примкнуть к ним. Однако уверенности в нем не было, и теперь Марр опасался, как бы этот несостоявшийся бунтовщик не выдал их капитану.
В общем-то, Хромой давно ненавидел Коссара, который уже не однажды, при всей команде, унижал его. К тому же он был полуиспанцем-полумавром, а к таким полукровкам чистокровные гранды, к коим Коссар причислял и себя, всегда относились с нескрываемым презрением.
– Да все будет по-божески, Хромой окажется на нашей стороне! – подытожил их общие размышления Роунс. – Но лишь в том случае, когда нам повезет. Если только он почувствует, что проигрываем, первым же и ударит нам в спину.