Но ведь в океане всегда рискуешь. Сама жизнь моряка – сплошной судный риск. И если бы этот морской рейд к борту фрегата удался, уже через несколько минут он блаженствовал бы в каюте корабля. В настоящей каюте, а не в той, в которую Рольф тщетно пытался превратить свою пещеру.
О том, чей это корабль: королевский, пиратский; под каким флагом он ходит и чем может завершиться неожиданный визит его, – об этом островитянину думать не хотелось. Хотя и понимал, что следовало бы.
2
Солнце уже склонялось к закату, но затянувшийся на палубе «Адмирала Дрейка» ожесточенный, на истребление, бой все еще продолжался. Он и начинался-то, когда в командах обоих пиратских кораблей было по каких-нибудь пятьдесят человек. Но теперь их вообще оставалось по горсточке. И моряки из многонациональной команды «капера»[1], с самого утра преследовавшего «Адмирала Дрейка» и расстреливавшего его из орудий, теперь, уже сражаясь на обеих палубах фрегата, больше думали не о том, как захватить «англичанина», а как бы подостойнее оставить его.
И англичане, и «каперы» видели, как с северо-запада на стянутые абордажными крючьями корабли надвигается огромная, на весь небосвод, черно-фиолетовая стена урагана. И понимали, что охватившая все прибрежье островка, у которого происходила эта драма, почти штилевая зыбь, на самом деле была лишь суровым предупреждением о том Армагеддоне, который настигнет их уже через несколько минут.
Тем временем исход боя на фрегате решали совсем еще юный моряк Констанций Грей и шкипер-шотландец О’Ноллин. Это они, расправившись со своими противниками, которые уже было прижали их к бортовым орудиям, вырвались на верхнюю палубу и с яростными криками: «С нами Бог! Смерть каперам!» врубились в спины занятых сражением врагов.
Подхватив валявшийся под ногами толстенный брус, гигант-шотландец принялся орудовать им как двуручным мечем. «Ударом косаря» по ногам он валил противника на палубу, а шедший вслед Констанций Грей мгновенно вонзался в него зажатым левой подмышкой абордажным копьем или же разил короткой абордажной саблей.
Получив неожиданное подкрепление, загнанные в надстройки или прижатые к ним моряки «Адмирала Дрейка» вновь воспряли духом и ринулись на врагов, убивая, раня и оттесняя их к борту «Дракона».
– В бой, пираты! Вперед, любимцы смерти! – подбадривал свое поредевшее воинство раненный в плечо капитан «Адмирала Дрейка», которого моряки знали только по кличке Ро Лютый. – Вперед, святители Святого Роджера!
Матросы «Дракона» еще попытались сдержать натиск англичан у левого борта фрегата, чтобы не допустить их на борт своего корабля. Но последовавший примеру О’Ноллина бомбардир Вент тоже сумел вооружиться обломком тяжелого весла и принялся ожесточенно скашивать испанцев за борт. Вдвоем с шотландцем они очищали палубу «Адмирала Дрейка», как старательные косари – свою скудную, политую потом и кровью ниву; и, казалось, уже никакая сила не способна была противостоять им.