– Спроси у него, что случилось! – Сам же немедленно встал в позу обычного снеговика и замер с наиглупейшим выражением на лице.
Тем временем мальчишка уже поравнялся с Дениской и Ваней.
– Эй! Пацан! Стой! – крикнул Ваня.
Мальчишка вздрогнул и, похоже, только теперь заметил Дениску и Ваню. Он остановился и с удивлением уставился на незнакомых, необычно одетых, мальчишек и чудного снеговика с шарфом и в шляпе.
Опасаясь, что мальчишка испугается и пустится наутёк, Ваня приветливо улыбнулся, сделал шаг вперёд и сказал:
– Привет, ты кто?
– Я Ваня, – с дрожью в голосе ответил мальчишка, – а ты кто?
– И я Ваня!
(Эх, трудно теперь будет рассказывать: тот Ваня, этот Ваня. Был бы один из них Федя, что ли, было бы проще. Но, есть, как есть, ничего не поделаешь. Чтобы Вы не запутались, дальше буду называть Денискиного Ваню – большим, а деревенского – маленьким).
– А ты чей? – продолжил знакомство всё ещё настороженный Ваня-маленький.
– Как это, чей? – Не понял Ваня-большой.
На помощь ему пришёл Дениска:
– Мы…, мы… оттуда! – Дениска показал рукой вдоль дороги, в противоположную от деревни сторону.
– Ага! – подхватил Ваня-большой, – мы просто, это, …заблудились.
– Из Чамадуровки? – попытался уточнить Ваня-маленький, – так я там всех пацанов знаю.
– Не, не из Чама… как ты сказал? «…дуровки»? – Ваня-большой начал вдохновенно врать, – мы, из… из…
Тут Дениска вспомнил, что расположенному недалеко Нижнему Мангилу в прошлом году исполнилось 260 лет и, значит, он уже есть:
– Мы из Нижнего Мангила!
– Ф-ь-ю-ю-ю, – присвистнул Ваня-маленький, – пяшком? Из Нижняго Мангилу?
– Пяшком! – передразнил Ваня-большой Ваню-маленького, – на автобу…
Дениска не дал договорить другу, толкнул его кулаком в бок и закончил:
– Мы на лошади… Просто она от нас …убежала. Хочешь с нами снеговика делать?
– Не! Мне бяжать надо, в Чамадуровку, за попом.
– Зачем?
– Да Лизкина мамка помирает. Её нечистый схватил, она и захворала. Три дня уже не встаёт, почернела вся. Ничё не ест, не говорит, только стонет и за живот держится. Фершал приехал, сказал, мол, сёдни помрёт, зовите, мол, попа, пусть чё-то делат, я не понял. Лизка воет. Она тяпер совсем одна осталась. Тятька-то ихний, ишо прошлым годом на Покров помер.
– А Лизка, это та девочка, которую на лошади привезли?
– Ага, яё дядя Семён к их родне возил, они не взяли, говорят, самим исть нечё. Ну, я побёг. – Ваня-маленький подтянул штаны и, придерживая рукой сползающую шапку, чесанул вдоль улицы.
Мальчишки некоторое время стояли молча. Первым заговорил Ваня-большой:
– Жалко Лизку. Что с ней будет-то?