На жуков я не обижался, отпускал их, ловил новых. Результат был тот же, из чего я сделал вывод, что либо светлячки не светятся в неволе, либо являются выдумкой писателей, которые пишут для детей. А вчера я их видел бессчётное количество и наблюдал их упоительный фантастический танец.
Летом, когда придёт жара, светлячков не будет. Зато будут громко, весь день, орать цикады, да и ночью есть кому потрещать в кустах и на деревьях. Весной же здесь бесшумно царствуют светлячки.
Я проехал и пролетел от Новосибирска до Читы, и у меня есть ощущение, что я приобнял и прижался к огромному неохватному древу. Прижался крепко, обхватил его, как мог, руками, но даже не понял, сколько нужно ещё рук, чтобы обнять его целиком. Я прижался к этому древу, к его грубой, твёрдой, местами обгорелой, местами колючей, во многих местах истерзанной коре, почувствовал его непостижимую мощь и необъятные размеры, уходящие куда-то вглубь и вверх, в непонятную и невидимую высоту, и ощутил, что все мы, сейчас проживающие на нашей земле, – лишь несколько складок, выпуклостей и углублений на коре этого древа… А ещё мы в лучшем случае – пара колец на его срезе. Вот только я надеюсь, что этот срез никто никогда не сделает.
6 мая
Я вдруг понял, что впервые в жизни уехал на майские праздники, вместо дома, куда-то к морю. Давно хотел попробовать, как это – съездить на майские, незадолго до лета, туда, где лето уже в самом разгаре. Нынче приехал на свой любимый остров Корфу. Прилетел через Москву из Читы, а отсюда через Москву улечу в Самару. Получится, что дома, в Калининграде, я не буду полтора месяца.
Я соскучился по Корфу, хотел оказаться в настоящей жаре у самого лазурного и живого из всех известных мне морей, у Ионического. Хотел вкусной еды и вина… Но сейчас понимаю, что в рабочем режиме и между долгими и трудными гастролями настоящий отдых может быть только дома. Дома – и нигде больше.
В Калининграде в начале весны мы посадили три новых дерева. Больших. Алычу, сливу и плакучую иву. Я не видел, как они зазеленели. Не видел, как зацвели алыча и слива, как покрылась листвой и стала по-настоящему плакучей ива, о которой я давно мечтал. Плакучая ива – моё самое любимое дерево. Когда я вернусь, всё уже отцветёт и окончательно распустится. Так что в моём случае ехать куда-то между работой, а не возвращаться домой – ошибка.
Хотя здесь прекрасно!
Вчера наконец-то начали всей семьёй вслух читать лучшую прозу о Корфу – книгу любимого Джеральда Даррелла «Моя семья и другие животные». С первой же страницы стали смеяться в голос. Все! Потому что, по своей сути, тот предвоенный Корфу тридцатых годов XX века, атмосфера и, конечно, сами греки всё те же.