Бежит рикша с пассажиром, подъезжает к харчевне, а там на стене висит кастрюля-автомат. Не отпуская оглобли, рикша подставляет рот – прямо туда из автомата сыплются макароны. И снова в путь.
Мимо проплывают угодливые вывески на японских закусочных: «Для русских военных чай бесплатно. Просим пожаловать!» Попробуй не угости победителя стаканом чая. Добром может не кончиться.
Там же, в Дальнем, холодно-вежливый священнослужитель пригласил нас зайти в японский храм Чин-Джо. Пообещал показать религиозные танцы. Профессиональный интерес подтолкнул принять приглашение склонившегося в глубоком поклоне японца.
Под атональную, но ритмичную музыку появился жрец-танцовщик. Меня поразили его маска и расшитый золотом, переливающийся наподобие рыбьей чешуи наряд. Прошло более полувека, но я помню название танца – рио-от. Четыре мальчика, а затем три девочки, тоже в причудливых ритуальных одеждах, танцевали нечто величественное, торжественное, явно обрядовое.
Первое мое прямое знакомство с японским искусством.
Нам показывали так называемое бугаку – «танец-музыку», который исполняется в Японии при храмах и который переняли традиционные японские театры кабуки и но.
Примечательно, что в бугаку четко определенная традицией обязательная структура – обычно три танцевальные фигуры. Медленное вступление, быстрая срединная часть, напоминающая раннюю коду, и заключительная фигура, отличающаяся продолжительностью и плавностью движений. Бугаку включает как элементы японского происхождения, так и всевозможные древние заимствования из Индии и Индокитая…
Но это – и многое другое – я узнаю лишь через пятнадцать лет. Когда ступлю на тротуары Токио.
Прощай, Маньчжурия! Перед отъездом мы делаем грандиозные покупки, или, лучше сказать, закупки. Ведь тогда, в 1945 году, в магазинах Москвы не было, считай, ничего, кроме пустых прилавков.
Отступая, многие японцы побросали имущество. За советские деньги, а по сути, за бесценок мы набиваем чемоданы самыми разными вещами.
Шикарный гардероб удалось подобрать и для Майи – она в то время в Москве разучивала партию «Раймонды».
Правда, кончились наши торговые набеги затруднением. Нас не взяли в обратный рейс на самолет – перевес! Поскольку расстаться с чемоданами никто, понятное дело, не пожелал, пришлось тащиться обратно в Москву поездом через всю Сибирь. Почти три недели на колесах.
Зато увидели неповторимую красоту Байкала, неоглядный разлив рек, необозримую тайгу. Утешались шутками о том, что Антон Чехов небось ехал по Сибирскому тракту на лошадях больше трех месяцев. О заключенных предпочитали молчать.