– Да сколько хотите. Хоть пять кило.
– Тогда пять кило! – не веря своему счастью, выдохнула я, боясь, а вдруг откажут.
В тот же день многокилограммовая посылка пошла в Акмолинск. Потом выяснилось, что Рахиль увидела в названии конфет «Мишка на севере» некую аллегорию: ее муж Миша на северном острове Шпицберген, точно в старые, добрые времена. Это привет от него, тайный знак! – решила она. Дескать, муж жив, муж шлет сладкую весточку. Сердце не хотело верить в страшное…
Но Мишу уже расстреляли.
И приговор ей самой – «жене врага народа» – был безжалостен: восемь лет трудовых лагерей.
Как скостить срок, переписать, смягчить приговор, а может, даже вызволить Ра из среднеазиатского заточения домой?
Я не прекращала хлопот. Этому благоприятствовало одно обстоятельство: в те годы в центре Москвы появилось новое удобное концертное помещение, с большим залом и хорошей сценой. Я имею в виду… клуб НКВД на Лубянке. Клуб размещался напротив самой зловещей конторы.
Энкавэдэшники были не прочь развлечься в компании знаменитых артистов. В клуб НКВД приглашали блеснуть талантом лучших советских режиссеров, актеров, балетмейстеров, и работать там считалось очень престижным. За гонорар, естественно, что усиливало притягательность этого жуткого местечка.
С другой стороны, попробовали бы погнушаться клубом, не подарить ему своих новых постановок Касьян Голейзовский, Всеволод Мейерхольд или Асаф Мессерер. Чем бы это могло кончиться?
В клубной суете, среди репетиций и премьер, Асафу, конечно, ничего не стоило бы взять высокого чина НКВД за пуговицу: так, мол, и так, сестра мается с ребенком в лагере, помогите двум невинным душам.
Ничего не стоило? Для этого пришлось бы напомнить, что родная сестра твоя – жена врага народа…
Тишайший, скромнейший человек, Асаф и без того ненавидел всякого рода ходатайства. Чтобы брат переступил через себя, потребовался особый натиск судьбы и обстоятельств.
Я ежедневно жужжала ему в ухо: попроси за Ра, попроси за Ра. Наконец на своей очередной триумфальной премьере в клубе он обнаружил себя в кресле рядом с секретарем наркома внутренних дел СССР. Лучшей оказии не случится. Отступать некуда.
– Нельзя ли получить аудиенцию у товарища Меркулова, заместителя народного комиссара, по личному вопросу?
Секретарь довольно охотно пообещал это устроить.
– Только, если можно, пойду не я. Моя сестра пойдет… она лучше знакома с делом.
Бедный мой брат, герой на сцене и робкий в жизни… Да, нам было чего бояться, скажу я вам.
И вот балерина в кабинете Меркулова. На улыбчивом, чуть ли не галантном человеке ладненько сидел китель цвета хаки с накладными грудными карманчиками. Густая шевелюра, величественная стать. Всеволоду Николаевичу Меркулову, правой руке Берии, оставалась тогда всего пара-тройка лет до поста наркома госбезопасности СССР.