— Вот такие дела, Андрей Иванович, — закончил безрадостное своё повествование Турин, притушил окурок прямо себе в ладонь, сунул его в карман и поднял глаза на Шорохова.
Тот стоял чужим, хмуро разглядывал обоих вагоновожатых, ёжившихся под его взглядом.
— Пожинай плоды своих трудов, герой, — нагнувшись, буркнул ему в ухо Шорохов. — Только нечего сидеть да мне плакаться. Я нищим не подаю. Включайся в осмотр.
Турин молча протянул ему листки с объяснениями Тимохи, очевидцев, схему, которую он набросал.
— В курсе, — коротко просмотрел их тот, — мне Володя успел кое-что объяснить.
— Как там Тимоха?
— Жив твой уголовник. Что с ним станется? Сотрясением головного мозга и переломом руки отделался. Здорово ты с братвой этой сдружился! Давно знаешь?
Турин пожал плечами.
— А я тебе, значит, не авторитет?
— Да не злись, Андрей.
— А я всё не верил про твои методы борьбы с преступностью. Прославился ты привлечением урок к нашим делам? Результаты имеешь такие же? Или всё же похвалиться есть чем?
— Да послушай же, наконец! — сорвался, не сдержавшись, Турин и схватил за плечо Шорохова. — Не поверил я твоей версии о самоубийстве Павлины Френкель. Сразу не поверил! И не скрывал, если помнишь, наш первый разговор. Конфетная выдумка какая-то!
— Что?
— Сладкая слишком. А сомнениями от её сладости полон рот, так, что тошнит. Поэтому попросил машину. Ты же догадывался, зачем она мне понадобилась. Не дамочек катать, поэтому Володьку ко мне приставил. Смышлёный паренёк. Ну а Тимоха?.. Там, на дне, людские души тоже имеются, зря ты так о нём, да и лучше нас они кое-что видят, нам с тобой вовек не углядеть.
— Вижу вот! — в сердцах ткнул Шорохов на ноги актрисы.
— Противозаконного они ничего не творили, а у Тимохи Савельева осечка вышла. Задержи он сволочь, Стравинскую на тот свет спровадившую, мы с тобой теперь бы многое знали.
— Мы с тобой пока в полном дерьме! — оборвал его Шорохов. — И мне это очень не нравится.
Тон его был однозначен: понять не желал и за своё готов драться.
— Я сюда не только этих захватил, — он махнул на медицинскую карету с молоденьким экспертом, бодро выпрыгнувшим с чемоданчиком, и двух агентов, уже замелькавших среди толпы. — Сейчас следователь прокуратуры подъедет. Ты о нём, наверное, слышал. Тит Нилыч Городецкий! Тот ещё дока! Про конфетки-то забудешь сразу, как увидишь его. Солоно станет. Да, чуть не забыл, гость намеревался с ним быть, тебе очень знакомый.
— Гость?
— Объявился женишок! — раздражённо огрызнулся Шорохов. — Не успел прикатить, а меня заездил уже, пытал и насчёт тебя.