— Так кто же кого из них тащил? — допытывался Дилижанс.
— А шут их знает, Корней Аркадьевич. Коновалу разве можно верить? Он вечно пьян.
— Говорю же, сука! — не вытерпел Коновал и рванулся в дверь, но я его удержал.
— Если Китаец, откуда в нём силы взялись? Тощий, как гвоздь.
— Красавчик, конечно. Не сомневайтесь, Корней Аркадьевич. Красавчик — бугай вон какой!
— Не скажи. Желторожий — мужик жилистый.
— Мартышка и есть мартышка… Лучше б сдох! Нам теперь в нем надобности никакой, не до пароходов…
— Ты о чем, старик?
— Может, я шепну Чаре, ведьме нашей?
— Это как?
— Назад, на тот свет, возвернёт. Она легка на руку, лишь прикажите.
— Отравить, что ли?
— И не заметит никто. Уснёт желторожий, и все концы.
— Ах ты, чёрт! — Дилижанс задохнулся дымом. — Чего городишь, старый хрыч?
— Как скажете…
— Они ж это?.. Герои! Теперь они мне знаешь как нужны? Братва только о них трёп и ведёт! Это ж какой пример нашим молодцам! Урки про них сказки такие разведут!..
— Эти умеют…
— Ты газетки-то читаешь, старик?
— Газетки? — хихикнул Прохор. — Зачем они нам. Жива была моя бабка, сходила с ума, а мне не до них.
— Перековывать тебя надо! — захохотал Дилижанс. — Товарищи повсюду о чистке заговорили, нам об этом тоже следует подумать. А что? В ногу со временем поспевать надо. Я их по-свойски наградить думал.
— Без этого не обойтись.
— Орлы-то наши, знаешь, как своим подвигом Ваську подняли?
— Василия Евлампиевича?
— Читал бы газетки, не спрашивал. Вот, послушай, — он захрустел бумагой, — «…за ликвидацию банды атамана Бороды, длительное время свирепствовавшей близ города и грабившей обозы рыбопромышленников, представлены к почётным грамотам»… — он прервался, прокашлялся. — Это лишнее. Вот: «…сам атаман коварным и обманным способом проник в ряды нашей Красной милиции, поэтому долгое время был неуловим и ему удавалось вершить свои чёрные дела»… — Дилижанс поперхнулся, сплюнул, кашлянул, прочищая горло, сипловато пожаловался. — Всё у этих газетчиков в одной куче, пока до главного доберёшься… Вот: «Своей энергией, повседневным упорным трудом товарищ Турин честно выполнял все задания Советского Правительства, чем оправдал высокое звание Красного Пинкертона».
— Кого, кого?
— Уровень повышай, старик, — захохотал Дилижанс. — Вот тебе и Васька-божок! От самого товарища Полякова ему поздравления! Большой человек в губисполкоме! У них это, знаешь!.. — Он крякнул и продолжил: — «…Крепче держи Красное Знамя Труда, товарищ! Пусть оно ярко горит назло капиталистам и на великую радость пролетариям Земного Шара!» Но то бумага. А Василия нашего ещё и по службе продвинули. Теперь он ого-го!