Зал заполнился раньше и замер в напряженном ожидание. Весть о плохом настроении ответственного секретаря молнией облетела всех, каждый, ткнувшись в свой блок писанины, отыскивал грех; финансист с ехидной улыбочкой в позе сфинкса устроился отдельно в углу, отгородившись от остальных. Докладчик Таскаев топтался в центре зала, не решаясь присесть, искоса бросал взгляды в спину Странникова, тот так и курил у окна, никого не замечая.
Разрядил обстановку Мейнц. Ему забыли сообщить о начале, и секретарша, всплеснув руками, понеслась за ним, тот вбежал, споткнулся о порог, едва не упав и успев вцепиться в Таскаева. Нервный смешок зародился среди сидящих, но тут же смолк, а двое так и стояли, обнявшись и извиняясь друг перед другом.
— Начнём? — оборвал идиллию ответственный секретарь, облокотившись на подоконник, так и отделяясь от всех. — Цирк да и только!
Специально или забывшись, он позиционировал себя остальным; первым это заметил Распятов, толкнул ногой под столом Мейнца, тот вздумал возразить, но Странников, словно следил за всеми, пресек:
— Опоздание, надеюсь, восполним качеством содержания? Прошу!
Таскаев дрожащим голосом начал читать. Обычно в таких случаях он снимал очки, так как, волнуясь, потел; очки съезжали на нос и не помогали ему, а мешали. Толстыми стёклами они уродовали и без того пухлое асимметричное его лицо, и он мучился вдвойне, зная это. Видел без очков он очень плохо, поэтому лист с текстом держал перед самым носом и пальцем водил по строчкам. Но к этому давно привыкли; никто не обращал внимания на знакомые фразы начала, формальные обязательные строки, тихий голос докладчика, бубнящую монотонность. Таскаев не трибун, не Странников, он — вжившийся в должность вечно второго, рядовой чиновник: не прошло и двух минут, как нервный накал спал, его перестали слушать и некоторые смежили веки. Нет! Никто и не думал дремать, но многих клонило ко сну после стольких треволнений.
— Читал? — вдруг спросил ответственный секретарь Таскаева.
Все вздрогнули вместе с докладчиком, не поняв вопроса.
— Что?
— Вот это?.. — Странников выпрямился. — Только что вы произнесли?..
Таскаев сбился, палец его соскочил с нужной строки и сейчас лихорадочно искал потерянную фразу.
— Ну! У вас там про какой-то «Шум»?..
— Сейчас, сейчас, — засмущался ещё более докладчик, но совладать с собой не мог.
— «Шум эпохи»! — подсказал кто-то. — Мелькала такая заметка в нашем «Коммунисте».
— Нет. Я «Коммунистом» не пользовался, — пролепетал докладчик. — Там вечно что-нибудь путают.
— Зря вы так, — обиделся тут же Распятов, идеолог и куратор местных газет. — Сами перепутали, так не пеняйте на других.