«На третий день нашего отдыха он предложил мне и Алеше: давайте проедем по степному Крыму, посмотрим, что там делается в колхозах? Нас поразила пустынность Крыма — татары выселены, переселенцы из России жалуются: замучила засуха, картоха не растет, а виноград выродился.
Доехали мы до Симферополя. И отец говорит: „Махнем в Киев, там сейчас совещание сельхозников, послушаем, что говорят люди, кое-что обсудим“. Я вернулась на дачу к маме, а они с Алешей махнули в Киев.
И вот из Киева отец приехал уже с этой идеей. Украинцы — южная нация. Виноград умеют выращивать. Все им более-менее близко. Конечно, как вы сами прекрасно понимаете, у него и в мыслях не было, что когда-нибудь СССР развалится»[54].
Ей вторит брат Алеша, с 1991 г. проживающий в США:
«Больше всего Никиту Сергеевича поразили и расстроили толпы переселенцев, невесть каким образом прослышавших о его поездке.
Молчаливая серая масса людей перегораживала дорогу и так же молчаливо, не расступаясь, ждала, пока машины остановятся.
Люди тягостно долго не начинали разговор, давая возможность Хрущеву начать первым. Потом из толпы раздавался один вопрос, второй, третий. О еде, жилищах, помощи. Переселенцы по большей части приехали из России, с Волги, из северных русских областей. Это я сейчас пишу „приехали“, а они кричали: „Нас пригнали“ — привычный стон людей, отчаявшихся обрести надежную судьбу.
<…>
Уже поздним вечером в Мариинском дворце собрались киевские руководители. Обед шел весело и шумно… Тосты следовали один за другим.
Хрущев все возвращался к своей поездке в Крым и уговаривал украинцев помочь возрождению земли.
„Там южане нужны, кто любит садочки, кукурузу, а не картошку“, — сетовал он…»[55]
Бред какой-то! Неужели желающие переселиться с Украины в Крым не могли это сделать без передачи полуострова? Я помню, как десятки тысяч людей ехали со всех республик осваивали целинные земли в 1950-х гг.
На самом деле и население Крыма, и его партийное руководство все более и более тяготело к России. Так, в октябре 1952 г. первый секретарь Крымского обкома партии П. И. Титов, будучи делегатом ХIХ съезда КПСС, обратился лично к Сталину с письменным предложением о переименовании Крымской области в Таврическую. По его мнению, это полностью бы соответствовало истории создания области, начиная с XIX века. В частности, в качестве одного из аргументов Титов апеллировал и к забытой Советской Республике Тавриды. Он считал, что Крымской области РСФСР «пора восстановить свое русское, российское название».
Но уже тяжело больной Сталин медлил с ответом Титову. По воспоминаниям коллег Титова, весной 1953 г. и позже он ссылался на краткий ответ Сталина, направленный лично ему в конце января 1953 г., мол, его предложение «интересное и, может быть, правильное. Этот вопрос можно обсудить и решить». О мнении Сталина Титов говорил Хрущеву и Полянскому в середине ноября 1953 г., когда принципиальное решение о передаче Крыма Украине фактически было уже принято.