У отступавших на запад войск Роммеля возникла неприятная перспектива оказаться между молотом и наковальней, в связи с чем возросла активность немецких и итальянских подлодок вдоль североафриканского побережья. По Черчиллю, «мы приняли решительные контрмеры, и к концу ноября в этих водах было уничтожено девять подводных лодок».
В разгар операции «Торч» адмирал Дарлан (которому приходилось думать о своей дальнейшей незавидной судьбе) приказал командующему французским флотом в Тулоне адмиралу Лаборду увести подчиненные ему корабли в Дакар, на что немцы отреагировали вторжением на юг Франции, формально контролируемой правительством Виши, чтобы захватить французские корабли в Тулоне. Политика правительства Виши по принципу «и вашим, и нашим», привела к очередной трагедии французского флота. Руками собственных экипажей 27 ноября были затоплены три линкора («Дюнкерк», «Страсбур», «Прованс»), четыре тяжелых крейсера («Алжир», «Кольбер», «Дюпле» и «Фош»), три легких («Галисоньер», «Марсельез», «Жан де Вьен»), тридцать эсминцев, шестнадцать подводных лодок, двадцать одно вспомогательное судно, общим количеством восемьдесят шесть боевых единиц. Флот, который одним своим присутствием имел возможность изменить ситуацию в ту или другую сторону далеко за пределами Средиземного моря, предпочел найти выход в самоубийстве, что не делает ему чести, по оценкам как наших, так и зарубежных специалистов, включая самых заинтересованных. Однако лучшая характеристика Дарлана, во многом сыгравшего в этих событиях определяющую роль, принадлежит Черчиллю: «Он пошел по пути, который привел его после двух лет беспокойной и постыдной службы к насильственной смерти, к обесчещенной могиле; имя его стало надолго ненавистно французскому флоту и стране, которой он до этого служил так хорошо» (Черчилль. Т. 1. С. 404). Комментарий с нашей стороны в отношении тулонской драмы и судьбы французского флота, по сути, совпадает с английской оценкой: «Ни на одном ТВД он не сыграл сколько-нибудь заметной роли, а уничтожали его все – англичане, американцы, немцы, итальянцы, японцы (в Индокитае) и сами французы» (Тарас. С. 286). Иначе и быть не могло, когда могучий флот славной страны оказался игрушкой в руках недостойных правителей, понесших в конце концов заслуженное наказание.
Таким образом, изменение ситуации на севере Африки во второй половине 1942 г. носило однозначный и кардинальный характер. Хотя по разным оценкам общее количество только немецких подводных лодок в это время достигло 25, их потери оказались весьма значительными, и только за полмесяца ноября авиация и корабли союзников утопили пять «у-ботов». Правда, в декабре Дениц направил в Средиземное море столько же, но рубеж Гибралтара удалось пройти только трем. В результате на Средиземном море позднее действовали лишь 23 немецких и десять итальянских подводных лодок – смешная цифра по сравнению с количеством только одних итальянских подлодок при вступлении Муссолини во Вторую мировую войну. «Итальянские подводные лодки, которых было во много раз больше, чем германских, никогда не вызывали у нас даже тени тревоги» (Роскилл. С. 273). Хотя этим лодкам на востоке Средиземного моря удалось утопить несколько крупных войсковых транспортов общим тоннажем свыше 60 000 и два эсминца из их охраны, эти потери компенсировались захватом более чем пятидесяти французских транспортов общим тоннажем почти 170 тыс. тонн.