Что касается Мальты, то на рубеже XVIII–XIX веков ее судьба складывалась по принципу ни шатко, ни валко, крайне неспешно. Англичане всё больше и больше наращивали свои силы, французы в меру голодали и считали последние патроны, сами мальтийцы приходили в себя после всех испытаний, с нетерпением ожидая их завершения. Прибывший последний транспорт с продовольствием на бриге «Марджери» отсрочил сдачу французского гарнизона на три месяца.
У англичан 6 июня 1800 года на корабле «Си хорс» прибыл новый командующими силами Леванта генерал Ральф Аберкромби, при котором количество британских войск на острове достигло одиннадцати тысяч солдат и моряков. Его прибытие было отмечено активизацией военных действий, в частности, подрывом склада артиллерийских припасов, когда погибло 70 французов и было потеряно до двух тысяч зарядов. 5 августа последние корабли под трехцветным флагом – фрегаты «Даян» и «Жюстис» – сделали попытку вырваться из заблокированного Гранд-Харбора, что удалось только «Жюстис». Когда запасы провианта практически были исчерпаны, настало время той самой критической ситуации, о которой Бонапарт предупреждал Вобуа, что позволило ему выступить с англичанами с предложением о почетной капитуляции, каковую он и получил под гарантии неучастия его солдат в военных действиях на протяжении полугода. Противник был настолько любезен, что доставил пленных французов на собственных кораблях в Тулон. Такие тогда были времена, уважаемый читатель, ближе к нашему времени подобное, увы, не повторялось… С той поры, как Мальту покинули отмеченные выше исторические звезды первой величины, интерес к ней у европейских дворов постепенно затих.
Судьба Мальты решилась, таким образом, без российского участия. На протяжении двух лет она обошлась всего в 1280 французских жизней и примерно в тысячу английских, что согласитесь, не тянет на потери во время первой осады, да и второй тоже. Больше всех заплатили погибшими в боях и от голода сами мальтийцы – порядка пяти тысяч. Кроме продолжительности затянувшейся на два года блокады, ничто не позволяет в сравнении с военными событиями 1565 и 1940–1943 годов отнести сражения 1798–1800 годов на архипелаге к осаде, в лучшем случае весьма условно. Пусть читатель решит сам, насколько описанные события подходят под это определение.
Со сменой российских императоров, по Штенцелю, «в Англии снова начались вооружения, и через год война возобновилась из-за Мальты и связанного с ней господства на Средиземном море» (Штенцель. Ч. 4. С. 301). Однако остров гесперид упал в объятия «коварного Альбиона» окончательно и бесповоротно лишь в 1814 году по условиям Парижского мирного договора, в полном смысле всерьез и надолго, как показали грядущие события. Для остальных европейских держав, включая Россию, Мальта оказалась за пределами их интересов, в то время как «коварный Альбион» (по определению Наполеона) не дремал на основе своей пресловутой периферийной стратегии.