– Ребяты, связист помер. Сымайте.
И тут Гордон вспомнил, где он видел этого санитара. В кубовой, в госпитале под Наро-Фоминском! И военврач. Вот она, перед ним, лежит, перехваченная поперёк бинтами. Маковицкая! Проклятая сука… Что стоило тебе отметить в карточке обычное ранение и отправить меня в тыл на излечение на месячишко-другой. А там бы как раз и закончилась вся горячка на фронте. Сломала судьбу, тварь… Это ведь ты во всём виновата… Он смотрел на неё с ненавистью.
– Гордон! – услышал он тихий голос Маковицкой. – Это вы, Гордон?
Гордон вздрогнул. Первое, что он машинально сделал, поднёс палец к губам: тихо! Ему хотелось зажать ей рот. Чтобы не проронила больше ни единого слова. Все слова сейчас во вред ему. Бежать… Надо бежать! Куда? Назад? В лощину? Нет, нельзя. Позади идут двое с автоматами. Срежут сразу же. Вперёд! Вот куда – вперёд! Они ни за что не поймут сразу, кто я и куда побежал. Своих побежал догонять. Не сошёлся с ними характерами и побежал к своим… Выиграть несколько минут, а там – поминай как звали…
– Что вы здесь делаете, Гордон?
– Вы ошиблись. Моя фамилия Галустян, – попробовал улыбнуться Галустян-Гордон.
И, видимо, это ему удалось. Потому что Маковицкая успокоилась и устало прикрыла глаза.
«Всё. Надо уходить». Подбежали двое бойцов и на ходу сняли с розвальней мёртвое тело.
– А ну, помоги, – сказал один из них. – Расселся…
И Галустян-Гордон мгновенно понял, что надо делать. Он соскочил с саней и подхватил тело под руки, рванул на себя, споткнулся, упал вместе с ним, встал и потащил труп в сторону от дороги. Мельком взглянул на умершего связиста. А может, он и не умер вовсе? Может, просто потерял сознание, впал в беспамятство. Потерял много крови, а перед этим обессилел от продолжительного недоедания… Вот когда-то, так же, на обочине, лежал и он, Гордон, младший политрук стрелковой роты.
– Не отставай, – сказал ему один из автоматчиков.
– Сейчас.
– Или в плен решил? – остановился второй и потянул из подмышки автомат.
– Иду-иду, ребята!
Он догнал розвальни, в которых лежала забинтованная Маковицкая, подхватил за ремень свою винтовку. Успел заглянуть в бледное лицо – Маковицкая смотрела на него пристальным, сосредоточенным взглядом. Точно таким же она уничтожала его в кубовой под Наро-Фоминском. В этом взгляде не было ни капли жалости к нему. А сейчас ему почудилась в её глазах ещё и насмешка.
– Постойте, Гордон, – тихо сказала она, так что её слышал только он. – По всей вероятности, выживете именно вы…
Он стиснул зубы и, не дожидаясь конца фразы, которая не обещала ему ничего хорошего, побежал вперёд.