– Всё? Больше ничего не слышал?
– Слышал и ещё кое-что. Самое главное. Они говорили о партизанах. Наверное, о нас. Тот самый Антон Григорьевич приказал, чтобы всех убитых из домов вынесли и сложили в сарай возле школы. Казаков.
Старшина Нелюбин какое-то время молчал. Потом переспросил о том, что говорили о партизанах.
– В том-то и дело, что тут я плохо что понял. Говорили по-немецки. Партизанен, партизанен… И несколько раз повторили слово лес – вальд. Это слово я знаю.
– Слушай-ка, Иванок, мальчик мой. Беги сейчас же в отряд и доложи обо всём Курсанту. Скажи: в деревню тебя посылал я, на разведку. Про сало молчи. Ну, можешь сказать, что прихватил пару кусков. А матери потом отнесёшь. Утром или днём. Я тебя ещё раз отпущу. Доложишь и – мигом назад. Чтобы я знал, что ты доложил командиру отряда всё как полагается.
Воронцов с Турчиным сидели на брёвнах возле лошадей, под навесом, когда часовые привели Иванка.
Они выслушали мальчишку и оба побледнели.
– Мы однажды в октябре прошлого года встретились с таким подразделением, – сказал Воронцов. – Там, на Извери, под Юхновом. Километров тридцать отсюда. У меня кое-что сохранилось от той встречи.
Воронцов достал из кармана нож, выбросил лезвие. Турчин затянулся трофейной сигаретой, поднёс нож поближе к тлеющему огоньку и сказал:
– Десантный нож. Состоит на вооружении у войск специального назначения. Да, это тебе не пьяные казаки.
– Когда мы сможем двинуться в путь?
– Завтра утром.
– Поздно. Они прибыли сюда тоже до утра. Надо уводить людей ночью. Прямо сейчас. Поднимать и вести. С ними выслать охранение – человека три-четыре, лучше из своих. Двоих для связи. Выделите для них отдельные сани. Чтобы, в случае чего, действовали свободно. Остальные – в заслон. Старшину они обойдут. Не дураки, по дороге вряд ли попрутся. Надо предупредить, чтобы в бой старшина не ввязывался. Пусть расставит посты вдоль леса. Ночью они наверняка направят в лес разведку.
Иванок всё это время крутился возле кавалерийских лошадей, подкладывал им сено, поправлял сползшие попоны, покрытые инеем. И когда Воронцов позвал его, он тут же подбежал и с готовностью сказал:
– Слушаю!
– Иванок, – спросил Турчин, – а ты, случайно, не видел, лыжи у них были?
– Лыжи? Да не было лыж. Они ж на машинах приехали. А как по-немецки – лыжи?
– Лыжи по-немецки – ди шиер.
– Ди шиер? Это слово они повторили несколько раз. Это я точно помню!
– Значит, есть у них и лыжи. Давай, Иванок, дуй назад. Всё на словах передай старшине.
Ночью, как и ожидалось, немецкая лыжная разведка показалась на окраине Прудков, одновременно двумя группами, которые сперва выехали по расходящимся направлениям, на северо-запад и на юго-восток, а потом, пройдя по полю с полкилометра, повернули на юго-запад, в сторону Красного леса, и двинулись вдоль дороги, ведущей на вырубки. Видимо, маршрут они знали хорошо. Или их кто-то вёл.