К чести основной массы балтийских матросов следует отнести то, что на передовых позициях в Моонзунде и Ревеле жертв среди офицеров практически не было.
Избежал того позора в марте и Черноморский флот, руководимый умным, гибким и решительным адмиралом Колчаком. Подчеркнем еще важную мысль: убийцам не удалось перебить все офицерство по обстоятельствам, не от них зависящим. В большинстве случаев это случилось вследствие сопротивления, оказанного им со стороны подчиненных убиваемых офицеров. Это еще раз подтверждает, что убийства не были простой местью.
Морские офицеры революционной России
Неожиданный взрыв революции в феврале 1917 года, перевернувший весь уклад жизни русского государства, поставил всех офицеров в тяжелое положение, особенно – морских. Они росли и воспитывались в традициях монархического строя, принесли присягу на верность царю и Родине и особо не участвовали в политике. Поэтому им были совершенно чужды те лозунги, которые были выдвинуты революцией. Временное правительство встретило их недоброжелательно и с полным недоверием, сказавшимся в оскорбительном отношении и натравливании на них подчиненных. Это не могло завоевать симпатий, и с первых же дней многие офицеры стали к нему в оппозицию. Вскоре, однако, убедившись, что без офицеров никакая военная сила немыслима и будет только разнузданной толпой, правительство стало заискивать перед ними.
Среда морских офицеров была в основном однородной. Большинство из них были кадровые офицеры, вышедшие из Морского корпуса. Первая мировая война не повлияла на такую однородность, так как за все время потерь было очень мало. Таким образом, все главные должности, как например, начальников бригад, дивизий, отрядов, командиров кораблей, старших офицеров и специалистов были заняты кадровыми офицерами. Только младший состав на кораблях был частью из мичманов «военного времени», да должности в тылу флота замещались офицерами из запаса, моряками торгового флота и произведенными кондукторами. Таким образом, в общей массе офицерство было монархично и совершенно не сочувствовало перевороту. Только среди офицеров «военного времени», в число которых вошло довольно много студентов, были его сторонники.
Но и среди кадровых офицеров были такие, кто решил использовать революцию, то есть стали ярыми сторонниками новой власти. Здесь были и молодые, и старые офицеры. Были среди них и те, которым в прежнее время по службе «не везло», а потому они считали себя обиженными. Главная масса офицерства признала переворот и Временное правительство только потому, что считало его принявшим власть законным порядком и совершенно не знало закулисной стороны. Офицерам казалось, что государь добровольно отрекся от престола и добровольно передал власть. Весь переворот был произведен за спиною офицеров, которые были всецело поглощены войной и не могли ждать никакой революции. Они были глубоко преданы государю и, хотя бы уже поэтому, переворот не встретил среди них сочувствия. За них решили главнокомандующие, командующие и другие высшие начальствующие лица, на которых и лежит вся ответственность. Офицеры явились только статистами в этой величайшей трагедии, разыгранной либеральными кругами русского общества при благосклонном содействии союзников.