– Ух ты! Ну, ты даешь, Лёлька! – восхитились курсанты. – Мы обязательно афоризм запишем.
«Ты чего несёшь, придурок?- зашипела Лёлька. – Я тебе подсказываю, подсказываю. Вообще, это не наш метод.»
– Растерялся я. Из головы всё выскочило, – бросил ей в ответ.
– Лёль, я ту схему вчера до ума всё-таки довёл, – меня схватил за руку симпатичный смуглый парень. Блин, ну так всё неожиданно. Даже неприличные сравнения с нашей попсовой тусовкой промелькнули. – Пожалуй, ты права: вторичный контур надо усилить, а резистор поставить другой…
«Господи! Горе моё луковое! Что за идиотские ассоциации у тебя, – застонала Лёлька. – У нас вашей заразы и в помине нет. Улыбнись же! Это Серёжа Гегечкори. Я тебе рассказывала о нём. Наш гений радиотехники. Из хлама радиопередатчик соберёт. Замечательный парень. Мой лучший друг. Ну отвечай же, не стой истуканом. Вот навязался на мою шею!»
– Серый, братан, нет базара. Идею дарю. Без проблем. Ты же знаешь, я фуфло толкать не буду. Зуб даю. Понты корявые кидать не в моём вкусе…
«Мамочка моя! – Лёлька стонала. – Дайте мне в руки карданный вал! В крайнем случае, кривошипно-шатунный маханизм с домкратом в придачу. Я сегодня кого-то хочу убить. Просто желаю убить! Ледоруб мне, ледоруб! Насмотрелся идиотских фильмов! Господи, за что ты меня так? Жила себе спокойно, никого не трогала…»
Я был в полной растерянности. Я и сам не мог понять, откуда у меня взялся этот ужасный лексикон. Наверное, правы те, кто утверждает, что просмотр фильмов не так безобиден как кажется. Тупые диалоги, дешёвый сленг, вся эта псевдоуголовная феня записывается на нашей подкорке, и в определённой ситуации выскакивает. Хотя, как я заметил, курсанты смотрели на меня с восхищением. Да, теперь мне понятно, кто уродует в данный момент великий и могучий русский язык, кто развращает юных дедушек и бабушек спецназа.
– Как и следовало ожидать, с возвращением курсанта Воронцовой из медсанбата, нас ждут новые приключения. – к нам подошла старший лейтенант.
Молодая женщина, высокая, симпатичная, с приятным, но строгим лицом. «Ё-о-моё», – ахнул я. Как ей идёт форма НКВД! Ни дать, ни взять, фотомодель. Так и просится для рекламного плаката на тему «служба в НКВД – почетная обязанность по обезвреживанию тайных и явных врагов». А как сексуально гимнастерка обтягивает грудь! Почти как у меня, тьфу, у Лёльки. И ремень подчеркивает красоту фигуры. Сексапилочка! Отпад!
– То ли ещё будет…
Господи! Какую чушь я несу! Это же серьёзная контора.
«У-у-у, ну почему я не Отелло! – бушевала Лёлька. – Этот озабоченный болван у меня отнял уже десять лет юной жизни! Придушу! Молись на ночь, враг народа недобитый! Ревизионист! По примеру Раскольникова – тюк топором! Пулемёт мне, срочно!»