К тому же вся суть советской власти не принимала идею воспитания только типичных убийц. Нужны были строители и защитники идей социализма. Здесь требовалось найти некий волшебный камень, который бы чудесным образом трансформировал экзотические техники в совершенно новый продукт. И он был найден. Энтузиасты на уровне интуиции и озарения смогли найти то, что позволяло подготавливать широко образованного командира, воина и профессионала. Здесь была одна проблема. Как втолкнуть за пять-шесть лет знания и умения, которые при обычных традиционных подходах надо изучать не менее двенадцати-пятнадцати лет. И с этим удалось справиться. Поразительно: в те времена без компьютерных технологий, интерактивных досок, последних достижений психологии обучения удалось добиться не простого усвоения информации, а получения практических навыков по её использованию. Были найдены методы, позволяющие за короткий срок не просто пробежать курсы физики, химии, математики, биологии, иностранного языка и так далее. А понять суть и уметь пользоваться. Правда, для этого пришлось искать способных учеников.
Отбор был жесточайший. Спецгруппа НКВД, которая проводила набор курсантов, отбирала в первую очередь подростков с природным абсолютным здоровьем, крепкой психикой, устойчивыми моральными качествами. До пятого колена просвечивали родословную. Отсеивали сразу тех, у кого были в роду разведённые, алкоголики, с отклонениями в психике, дезертиры, попавшие в плен, сластолюбцы. Причём не отторгали выходцев из дворян, священников и аристократов. Это же типичные служилые роды, в которых сама жизнь за столетия служения выжгла гниль. Хотя ещё в начале тридцатых годов действовали серьёзные ограничения для потомков бывших. Об этом много говорили, писали. Но когда дело доходило до практики, те же бдительные органы, которые по идее должны были пресекать любые поползновения со стороны бывших, их свободно пропускали. Мы с высоты сегодняшних дней можем назвать подобный жёсткий отбор генетическим тестом, евгеникой, хотя тогда подобные взгляды шельмовались в советской печати как реакционные и буржуазные. Но как только речь заходила о практической реализации, всю политическую трескотню пускали побоку. На войне плакатом вражеский танк не подобьёшь, а вот обычная бутылка с спецжидкостью это сделает. Просто нужен тот, кто умеет пользоваться этим примитивным, но очень опасным снарядом.
Разумеется, размахнуться и швырнуть поллитра не сложно. Среднестатистический пьяница за свою мирную жизнь перекидал в кусты бессчетное количество стеклотары. Но это совсем не говорит о том, что он из укрытия с двадцати метров сможет даже попасть в бронированную махину размером с настоящую хату. А вот подготовленный человек бросит и попадет ёмкостью, куда надо. При этом никто и рассмотреть не успеет, откуда и кто метнул «сюрприз». А танку хана. Всё же такое специфическое учебное заведение с момента открытия на несколько десятков лет опередило своё время. Уровень подготовки намного превосходил требования армейцев той поры. Хотели как лучше, а получалось в разы лучше, чем планировали. Избыточная мощность ставила всех в тупик. Поэтому в те годы армейцы постарались сбросить с своей шеи эту непонятную школу. Поэтому шефство над ней взяли партийные органы. Действительно, полученные кадры можно было использовать по линии Коминтерна в нужных странах. Но и у них вскоре пропало желание тащить на себе весьма дорогостоящий экспериментальный проект. На короткое время засветился даже комсомол: всё-таки набранный молодняк был сплошь из юных комсомольцев. Так и перебрасывали спецшколу, словно футбольный мяч на школьной перемене. А потом и вовсе надумали закрыть.