Дверь открылась и в зал вошёл целый генерал. Точнее – генеральша. А ещё конкретнее – моя постаревшая Лёлька в генеральском мундире с многочисленными медалями. И помолодела сразу она лет на тридцать. Вбитые намертво рефлексы чинопочитания сделали своё дело. Я вскочил с дивана, вытянулся во фрунт.
– Товарищ генерал! Сержант морской пехоты…
– Отставить!
Генеральша сурово посмотрела на меня так, что у меня даже мурашки по телу пробежали. А голос стальной, командный. Ну, Лёлька, поразила.
– Лейтенант Осназа НКВД…
– Это другое дело, – смилостивилась генеральша. – Прошу всех к столу.
Просьба старшего по званию – приказ для подчиненного. Хотя, признаться, робость перед настоящим генералом у меня ещё оставалась. Первый тост за встречу, второй – за генеральш и правнучек, а третий… Третий 2 за наших боевых друзей. Здесь я, признаться, не удержался. Опять на глазах выступили слезы. Ведь я ещё совсем недавно был на войне. Не адаптировался к другой, мирной эпохе.
– А это на всю жизнь груз. Придётся тебе нести его до конца своих дней. Когда я очнулась, а тебя не обнаружила, мне было очень плохо. Пришлось ждать столько лет, – Лёлька печально вздохнула и крепко сжала мою ладонь. – Я двадцать лет назад специально сюда переехала. Ты на моих глазах рос. Видела, как тебя первый раз в школу провожали, в институт поступил, проводы в армию. Я всё ждала, когда же ты вернешься с войны. Боялась, что просто не дождусь этой минуты. Времени у меня, сам понимаешь, почти не осталось.
– Значит, ты ждала меня и сцену в магазине разыграла. А ты тогда…
– Наша разведка случайно вышла к опушке и обнаружила лишь одного тяжело раненого, то есть – меня. А дальше, всё как у всех. Госпиталь. Фронт. Потом опять госпиталь. Служба. И вот видишь – дослужилась до целого генерала. И это благодаря тебе. Твои знания очень помогли.
– Да и ничего особого я не рассказывал тебе.
– Не прибедняйся. Если бы не ты, то меня бы давно не было. Так что это тоже твои заслуженные награды. Я получала их за двоих. Кстати, Олечка, принеси альбом.
Это были фотографии фронтовых репортёров. В СССР такие выпускали регулярно. Но меня поразила одна. На стене поверженного рейхстага красивым Лёлькиным почерком выло выведено «Развалинами удовлетворены. Мы». Лёлька воплотила нашу мечту. Опять в горле комок.
– А замуж ты после войны вышла?
– К твоему сведению осталась старой девой. После одного ранения у меня не могло быть детей. Получается, дорогой мой подселенец, ты единственный мужчина в моей жизни. Из нашего выпуска сегодня осталось только двое. Ты и я.