Всё это я к чему? Ах да. Зацепила меня чем-то Диана. Я не смог себе тогда объяснить, чем именно, но сильно зацепила.
Что было дальше? Помните? – Начались медленные танцы, которые, как обычно, представляли собою относительно ритмичное топтание попарно в обнимку в полутёмном помещении. Партнёры в этом соблазнительном кружении постоянно менялись, и вскоре под моими руками оказались талия и плечи Дианы. А её лицо, волосы, шея – у самых моих глаз, рядом со щекой, вплотную к подбородку…
Ох, уж эта талия! Когда я только положил на неё руку, меня тут же захлестнуло какое-то необычно сильное и при этом совершенно физическое удовольствие. И ведь обнимал я до этого других девушек за талии и достаточно часто, надо сказать, но всё это было не то… А тут что-то такое, – как бы самостоятельно живущее, приятно упругое и одновременно нежное, будто бы передающее руке удивительно тёплый и мягкий, слегка пульсирующий ток необъяснимо приятного ощущения… Трудно представить, да? Есть в чувственных восприятиях вещи, которые вообще невозможно объяснить. Вот, оргазм, например. Это – как что? Только через личный опыт познаётся! Только через личный опыт!
Во всё то время, которое я потом пробыл рядом с Дианой, все эти два с небольшим года, всякий раз, когда мне приходилось обнимать её за талию, я неизменно испытывал всё то же ощущение, острота и прелесть которого не затухала, не стиралась и не становилась менее пленительной. Это, знаете, что-то глубинное должно совпасть, волны, что ли, какие-нибудь в резонанс должны войти… Не знаю.
А ещё у неё был свой запах. Еле слышный за тонкой плёнкой аромата духов, но свой, и необычно меня привлекавший. Пока мы танцевали и при этом тихо болтали о чём-то, я заметил за собой, что всё время стараюсь осторожно втянуть воздух носом, чтобы ещё раз уловить его и понять, в чём всё-таки дело. Наверное, за этим занятием я был немножко похож на того самого американского профессора, который жадно нюхал свою избранницу. Ну, разве только, я делал этот менее откровенно.
Нет, не в этот вечер, но где-то через неделю после того, как мы начали встречаться, до моего сознания наконец дошло, что означает этот запах и отчего меня постоянно тянет уткнуться носом в то самое место, в котором шея Дианы переходила в плечо.
* * *
Всё очень просто – мама.
Что я мог помнить о ней через двадцать лет после того, как видел её в последний раз? Почти ничего. Она исчезла из моей жизни слишком рано, в ту самую пору, когда отношения любого человеческого детёныша с матерью только-только начинают перерастать рамки чисто биологической связи. Наверное, оттого и в моих воспоминаниях превалировали какие-то примитивно-чувственные моменты: телесное тепло, нежность прикосновений, звуки голоса, запах…