Так что легализация по приезде на родину виделась мне отныне абсолютно бессмысленной. К тому же она означала прямое предательство Уитни, кому, без сомнения, я был обязан жизнью, сегодняшним достатком и чью дочь беззаветно любил. Я даже несколько озадачился, когда, любезничая с красавицей стюардессой, которой, по-моему, приглянулся, поймал себя на мысли, что к продолжению знакомства не стремлюсь, хотя особенных усилий оно не требует, а безусловный успех сулит.
Таким образом, вариант обретения приюта у какой-нибудь из своих прошлых пассий не отвечал требованиям моей высоконравственной персоны, да и к тому же в опасении, что природа все же сильнее принципов, я прямо из аэропорта покатил на квартиру к своему приятелю Толе Акимову, ныне пустующую. Толя, бывший мой сослуживец, по ранению был из армии уволен, пошел в частные охранники, а затем сел на шесть лет за неудачное выбивание долгов по коммерческим заказам. Квартиру оставил под моим присмотром, лишь бы я оплачивал услуги по ее содержанию со своего счета. Я уже собирался окончательно переехать туда от мамы, но помешала сначала командировка в Чечню, а затем – последующие за ней события.
Ключ был на месте – в трещине бетонной плиты за сетчатой дверцей люка телефонной разводки.
Я включил холодильник, вымылся с дороги и уселся на стул возле раскрытого окна, глядя на родной кирпич московских домов. На карнизе соседнего сидела стайка ласточек, словно совещаясь перед своим отлетом в теплые дали. Откуда они взялись здесь, в грязном, задымленном городе? И вдруг дошло: в них память поколений, зовущих в края обетованные, где некогда были деревеньки среди идиллических дубрав. Несчастные птицы, верные своей родине. Я, наверное, сродни вам.
Одевшись, я отправился за продуктами в магазин, совершенно ошалелый от долгожданной встречи с Москвой. Рука так и тянулась к трубке, дабы обзвонить друзей и подруг, но делать этого, увы, не полагалось.
Из телефона-автомата я все-таки позвонил одному из знакомых милицейских оперов, сказал, что попал в затруднительное положение и прошу его выяснить мой сегодняшний статус. Перезвонив через двадцать минут, услышал:
– Ну чего? Поздравляю. Интересующий вас господин находится в федеральном розыске. Статьи: нехорошая валюта, огнестрел и – оружие. Перспектива плохая.
– Но Камасутра утверждает, что безвыходных положений нет…
– Правильно. Но там уже прокурорские сферы… Тяжелые масштабы.
Это переводилось так: уголовное дело держит на контроле прокуратура, и ставка взятки для его закрытия отныне непомерна.