А попадись эта бестия ему в руки, все равно бы вывернулась: дескать, ехать в Чикаго предстояло срочно, денег на поездку не было, пришлось, дабы не пропали инвестиции, позаимствовать из заначки. На очередной беспомощный вопрос о возврате денег прозвучал бы известный ответ.
Жуков присел на диванчик и пригорюнился. Хотелось напиться, но тогда завтрашний день наверняка пойдет насмарку, а с ремонтом в логове магната он и так затянул – выгонят на кислород и останешься вовсе без средств. Хотя, с другой стороны, что решают эти средства, если учесть все Лорины долги за квартиру, телефон, штрафы за парковку и неоплаченное обязательное страхование машины? А еще трехмесячный долг за стоянку у дома – триста баксов… А деньги, одолженные ей у знакомых? А оформленный на него, Жукова, кредит на шубу – ой, бля… Кроме того – счета за кабельное телевидение и аренду подвала, где хранились какие-то гинекологические прокладки, купленные Лорой с целью перепродажи, но так и не нашедшие конечного пункта назначения…
Помимо всего свинью подложил и мистер Уитни. Его холуй Ричард внезапно сообщил, что за работу хозяин платит банковским чеком, а не наличными и, видимо, Юра неправильно понял первоначальную договоренность из-за слабого знания английского. Горячие протесты Жукова, подкрепленные маханиями руками, были им категорически отвергнуты.
Не желая вручать чек Лоре – иначе, пиши пропало! – Юра кинулся по знакомым, но все бубнили что-то о вычете налогов и отсрочке платежа во времени, покуда не будет установлена действительность финансового документа. За минусом изрядного процента чек согласился принять на свой счет морпех Виктор.
Позвонил Марк, предложил совершить вечерний променад на Стейтен-Айленд, пошакалить на предмет шмоток, но от предложения подельника Жуков отказался, сославшись на плохое самочувствие. Какой еще Стейтен-Айленд! Там нужны кураж и собранность, а не глухой, как гнилое полено, ступор.
– Ты случайно говна не наелся? – спросил Марк.
– Не понял… – механически отозвался Жуков.
– Голос очень задумчивый.
– Лорка меня кинула, – не удержавшись, сообщил Юра приятелю. – Свинтила со всеми бабками. Заначку раздербанила…
– Ничего, переживем, – на мажорной ноте уверил Марк.
– Ну, давай, пока, – с минором завершил разговор Жуков, понимая, что переживать придется не Марку, а исключительно ему.
Утром, катя в вагоне через приземистый, заштрихованный серым дождичком Бруклин, к небоскребам Манхэттена, Жуков размышлял о перспективах. Одолжить денег не у кого. Из квартиры его вышибут точно.
Его вновь посетила неотвязная в последнее время мысль: а если бросить все и улететь на Родину? Чего хорошего здесь, в Америке? Хотя – что значит, «чего хорошего»? Привык он и к чистому воздуху, и к качественной жизни, и к масштабности этой страны…