– Дрын-дрын!..
Это звонил телефон. Сразу сообразить не удалось. Видимо потому, что телефон в моей хорошо обставленной одиночной камере не так часто звонил, чтобы его писклявый рингтон сумел бы закрепиться в мозгу.
– Дрын-дрын!..
Когда же последовал второй прозвон, мне все же пришлось признать, что настойчиво донимающее слух событие совершенно не имеет никакого отношения ни к микроволновке, ни к холодильнику и тем более никоим образом не причастен к утюгу. Да к тому же Павел с ненужной благородностью услужливо подсказал:
– Это вас. Вызывают, наверное.
– Спасибо, – ответил я чисто машинально и сделал два шага в сторону телефонного аппарата, обитавшего на одной из книжных полок.
Сердце при этом почему-то нещадно щемило, словно вот-вот должно было произойти нечто невероятное и сенсационное. Я пытался справиться с собой, пытался не выдать суровому и беспощадному внешнему миру свою маленькую, всегда имевшуюся в наличии, внутреннюю слабину. О, мне всегда было известно об ее существовании. Да и у кого ее нет или не было? Но до сих пор я отчаянно старался быть самым хорошим парнем, старался выдавить из себя эту подлую гнильцу или хотя бы прижать к ногтю.
«Ты был хорошим мальчиком… Разве не пора разнообразить прерогативы?»
Черти что!.. Мой собственный внутренний голос сегодня даже и не пытался выказать мне хотя бы маломальские признаки поддержки. Однако я все равно схватил дрынкающую телефонную трубку зеленого монотонного цвета и гаркнул в нее:
– Алло!
– К вам пришли.
Других слов не было. Только такую короткую фразу просто, коротко и ясно донес до меня неопознанный голос с выраженным брутальным привкусом. И это, конечно же, немного покоробило. Но в принципе я ничего другого и не ожидал, хотя, если честно, как всегда надеялся на что-то большее, на нечто гораздо более человеческое, чем было мне доступно в последние десять лет или около этого. И тут же возник вопрос:
«А что если в этом обыденном желании теплых слов в первую очередь и таится та самая слабина, о которой я говорил раньше?»
Но мог ли я на него ответить? Не знаю. Вероятнее всего, нет, потому как никто на свете не способен окончательно и без каких-либо помарок с оплошностями разобраться в том, что творится в головах людей или в голове твоей собственной.
«Глупец!» – заявил мне внутренний голос.
«Беспечный энтузиаст», – попытался оправдаться я перед самим собой.
– Вам пора, – сказал тот, кто все еще держал в руках поднос с моим стынущим завтраком.
И тогда стало внезапно ясно, что рассуждать о высоких материях здесь и сейчас слишком неуместно, да к тому же и неблагоразумно.