– Вас ждут, – добавил Павел.
«Да это впрочем и не новость», – добавил внутренний голос.
«Очень хорошо».
Я отлично понимал и отлично слышал все то, что упорно твердили мне те двое, что с исключительным правом сопровождали меня в моем удобном десятилетнем тюремном заключении. Они всегда говорили также четко и прозрачно, как и тот неизвестный голос, что нечасто выдавал короткие фразы из дрынкающей телефонной трубки монотонно зеленого цвета. Мне всегда было приятно слышать это незамысловатое общение. В нем была своя изюминка. Но даже и она никак не могла повлиять на неожиданно возникшую в моей голове очаровательную манию.
– Ужасно странно…, – непроизвольно прошептал я, оглядываясь по сторонам.
Мои глаза медленно, но верно цеплялись взглядом за стены, потолок, предметы интерьера и прочие детали, скользили по ним, пробуждая мелочные малозначительные воспоминания запахов, звуков и событий, воспоминания о чем-то еще, о чем всегда знал мой истосковавшийся по свободе мозг.
– Ужасно странно…, – еще раз прошептал я, а потом спросил у Павла, – Не правда ли?
Павел не ответил. Он остался молчаливым неподвижным истуканом с металлическим подносом для завтрака в руках. Таков уж был его одиозный образ…
«И это печально…».
Однако все. Так было решено мной. И, положив телефонную трубку монотонно зеленого цвета на ее законное место, я наконец-то направился к двери. Дверь как обычно не пришлось открывать самому. Она сама тихо скользнула и освободила проем.
– Спасибо…, – пробормотал я по странной и необратимой привычке.
И надо сказать, что воспринималось это еще и как глупость. Но не просто так с бухты-барахты, а потому что мне не дано было знать, кто же именно так благодушно и точно время от времени занимается многими странными вещами.
Он стратегически необходимо открывает передо мной двери, закрывает их позади меня, а еще с вежливой аккуратностью защищает мои глаза механически движимыми шторками, когда чересчур яркое солнце внезапно решает заглянуть в окно моей основательно обустроенной одиночной камеры… Кажется, было что-то еще, но всего я не смог запомнить и детально выложить опосля… Ну и черт с ним! Главное, что был некто неизвестный, кто не называл себя и не выдавал своей таинственной личины. И потому в конечном итоге было совершенно неясно к кому я обращаюсь и зачем.
«Ну и черт с ним!» – мысленно порешал я.
И тут же снова…
– Спасибо…
Да, я снова произнес это, когда, сделав несколько шагов, оказался перед очередной своевременно открывающейся дверью. Что ж некоторые привычки неизлечимо въедчивы. И видимо, с этим мне уже ничего нельзя поделать.