– У меня здесь чп. Связного не оказалось на месте…
«Еще лучше. Теперь я смогу все свалить на кого-то еще. Или хотя бы отвлеку прицельное внимание в другую сторону».
В коммуникаторе повисло молчание.
«Видимо я сумел их озадачить».
Тот, кто все еще был голым и непристойно грязным более не хотел удерживать в левой руке зловонное подобие ветровки. С него было предостаточно того обстоятельства, что правая рука сжимала ненавистный коммуникатор со светящимся голубым экраном.
Он мог вынести только одно самодостаточное зло в своей жизни и поэтому без грамма сожаления отправил фрагмент грязного и рваного тряпья обратно в большой пластиковый.
«Проваливай!» – сильно засекреченный агент мысленно проронил едкое прощальное напутствие тому, что исчерпало свое полезное предназначение.
– Проваливай! – повторил он случайным образом вслух.
– Что вы сказали?
«Черт! Черт! Черт!»
Некий женский и уже менее предвзятый голос внезапно обратился за пояснением.
«Вот же… попал…».
А он-то думал, что про него уже забыли. Или же ему просто хотелось надеяться на эдакий нескончаемо желанный исход дела?
«Так что? Наверное, все же второе? Хотя кто его знает?..».
– Это я не вам…
– Не мне?
«Глупо! Очень-очень глупо».
Несомненно, в последний раз такую невероятную глупость сильно засекреченному агенту удавалось сморозить только будучи сопливым школьником.
Но в данный очень странный день школа вроде бы существовала где-то далеко позади, а сам агент вроде как давным-давно вырос в самого настоящего мужчину. И все же…
«Очень-очень глупо. Что тут еще сказать?»
– Так вы же вроде сообщили, что связного не оказалось на месте?
Женский голос в коммуникаторе спрашивал. Женский голос в коммуникаторе не понимал. И именно поэтому пока еще доброжелательно настроенной женщине нужно было непременно что-то сказать в ответ.
– Да. Именно. Так оно и есть.
Но очередной координатор миссии, являющийся женщиной, вел себя точно также как и все прочие представители его пола, то есть не останавливался на достигнутом. Видите ли, ему внезапно захотелось (но что более вероятно – это приспичило) знать все до самого глубокого и дальнего конца.
– Тогда с кем же вы там разговариваете? – это был новый вопрос.
– Ни с кем, – довольно быстро ответил сильно засекреченный агент.
– То есть?
– Сам с собой.
Безусловно, тот, кто в данный момент находился на этапе выполнения сильно засекреченной миссии, мог бы обойтись без таких порочащих личное дело откровений. Однако человек, загнанный в угол собственной усталостью, не смог найти в себе еще немного сил на то, чтобы изворотливо кривляться в хитросплетениях бюрократической риторики. И потому он просто взял и выложил проблему в чистом виде.