Было весьма забавно смотреть на эту жирную морду, которая возымела наглость считать себя пупом земли. А еще забавнее было вызывать в нем все новые и новые приступы гнева.
– Не слышу ответа.
– И не услышишь, – отвечал я.
Баскервилич явно не привык к такой строптивости.
Однако пиля меня взглядом, он усек главное, что дальнейшей словесной перепалкой ему не научить меня смирению, а падать мордой в грязь перед подчиненными ему не хотелось.
– Думаю, пришло время принять лекарство.
Скорее всего, это было чем-то вроде кодовой фразы.
Или может Баскервилича просто потянуло на патетику. В любом случае в следующие мгновение меня вытащили из-за стола без капли деликатности.
– Будет сделано, – отрапортовал Дотц, и меня потащили дальше.
По пути нам случилось вновь столкнуться с «мадам aka сережки до плеч».
– Ой-ай! – вскрикнула она и вновь исчезла из виду.
Видимо дамочка была новенькой и еще не привыкла к бандитским разборкам. Я тоже не привык, но моего мнения никто не спрашивал.
Когда процессия перевалила через порог, для пущей эффектности мне поддали пендаля, так что я, сделав четверть сальто в воздухе, приземлился на мостовую. Было неприятно, больно и унизительно.
Пытаясь очухаться после падения и подняться, я увидел как к Дотцу и его напарнику, которые стояли на крыльце и посмеивались над своей гениальной выходкой, подошел какой-то парень.
У меня не было ни сил, не вдохновения его рассматривать. Просто обычный чувак приличного вида с небольшой бородкой на лице. Он бросил взгляд на меня, потом на моих мучителей и обратился к ним со словами:
– Закурить не найдется?
«Нет», – подумал я, – «Тебе не судьба за меня заступиться. Куда важнее надышаться дымом».
Раздумья отвлекли меня от реальности. И тут произошло нечто весьма странное.
– Хлоп!.. Хлоп!..
Пока Дотц с напарником рыскали по карманам, тот парень, что стрелял сигарету, расстрелял их в упор и теперь смотрел на меня, сжимая дымящийся ствол в своей руке.
– Никуда не уходи, – сказал он и скрылся в «Рогах и копытах».
Через минуту я услышал еще один выстрел, а потом парень с пистолетом вернулся. Порыскав в карманах у Дотца, он отыскал ключи от машины, а после подошел ко мне и протянул руку.
– Давид.
– Геннадий, – ответил я, с недоверием пожимая руку.
– Садись в машину.
Мне не хотелось становиться жертвой повторного похищения, и в тоже время я не собирался оставаться на месте тройного убийства. Видя мои колебания, Давид взял меня за руку и, глядя в глаза, сказал:
– Все будет хорошо. Я – друг.
И мне почему-то захотелось ему поверить. Потирая ушибленные места, я вернулся на заднее сиденье, Давид сел за руль. Через секунду мы были в движении, а когда оказались достаточно далеко, я спросил: