А сегодня мне пришлось особенно тяжело. Потому что сегодня я почувствовала, что скучаю по Элиасу. Скучаю по блеску его глаз, по его дерзкой усмешке, скучаю по его нежному и в то же время немного грубоватому голосу. Мне хотелось лежать в его объятиях, ощущать тепло его тела, вдыхать его запах и чувствовать, как его руки скользят по моей спине.
Однако вместо его мягких губ, целующих меня в висок, я ощущала лишь холод оконного стекла, к которому привалилась головой.
Если любовь и счастье ускользнули, их уже не вернуть. Они потеряны навсегда. Можно найти новую любовь и новое счастье, но прежнего не будет никогда.
А я не хотела нового счастья – я хотела вернуть старое.
Время лечит, горько подумала я. Может, оно и верно – во всяком случае, до тех пор, пока не появится другой мерзавец и не разрушит все вновь.
Дверь комнаты внезапно распахнулась. Отшатнувшись от окна, я схватилась за сердце.
– Господи, мама, ты можешь постучать?
– Зачем? – удивилась она. – У тебя же нет гостей.
Добро пожаловать в мир моей матери. Если у человека нет личной жизни, права на приватность у него тоже нет. Вместо ответа я закатила глаза.
– Ты еще не переоделась, – сказала она с упреком.
Я осмотрела себя.
– Да вообще-то я и не собиралась.
– Ты не хочешь принарядиться к Рождеству?
– Мам, у меня и нарядов-то нет. По крайней мере таких, которые ты считаешь нарядными.
– Сейчас посмотрим, – сказала она, решительно шагнула к шкафу и распахнула дверцы. Вздохнув, я сползла с подоконника, скрестила руки на груди и встала за ее спиной.
– Взгляни-ка, Эмили! Какая прелесть!
Я взглянула через ее плечо и увидела, что она держит в руках платье в ядовито-зеленых разводах. Без преувеличения это была самая ужасная тряпка, какую я только видела в жизни. Откуда она взялась? Кто-то сунул мне ее в чемодан на вокзале, чтобы я контрабандой протащила ее через границу? Если бы меня поймали, непременно посадили бы за решетку.
– Я и не знала, что у тебя есть такие прекрасные вещи! – радостно воскликнула мать.
Да, я, пожалуй, тоже не знала. Но чем дольше я разглядывала платье, тем более знакомым оно мне казалось. И вдруг что-то щелкнуло в голове.
– А нет, кажется, я вспомнила, откуда оно у меня. Ты мне его подарила! И знаешь, когда?
Она пожала плечами.
– На мой двенадцатый день рождения!
Я никуда это платье не возила – оно так и висело в шкафу.
Мать потерла ткань между пальцами.
– Что-то не припоминаю… Впрочем, не важно, откуда оно. Давай, примерь-ка.
– Надеюсь, это шутка? Неужели ты действительно хочешь одеть меня в детское платьице? – Не говоря уж о том, какое оно страшное.