В конце фразы его голос дрогнул, и я живо представила себе, какие чувства его тогда обуревали. Поверить невозможно. Все могло быть иначе, все могло быть гораздо лучше – если бы именно в этот день я не проспала.
– Я тоже всю ночь лежала без сна, – тихо проговорила я. – И только под утро задремала. Поэтому не услышала будильник и проспала.
Элиас вскинул брови, и я прочла по его лицу, что он задает себе тот же самый вопрос: изменило бы это что-нибудь или нет?
– Счастье явно было не на нашей стороне, – вздохнул он.
Я разглядывала свои пальцы.
– Да, похоже на то.
– По крайней мере теперь я знаю, почему так и не дождался тебя, – сказал он. – Вместо тебя появился Кевин, и я рассказал ему – дурак! – про поцелуй. Он попытался отговорить меня: дескать, ни в коем случае нельзя признаваться в своих чувствах! Уверял, что вся школа будет надо мной смеяться, если моей подружкой станет такая маленькая страшненькая жабка, как ты.
– Страшненькая жабка? – повторила я. – Очаровательно.
– Он был тот еще подлец, Эмили. Не принимай близко к сердцу. Он сам не знал, что говорит. И как выяснилось впоследствии, его слова вообще гроша ломаного не стоят. – В голосе Элиаса отчетливо зазвучало презрение. Но тогда, в нойштадтской школе, он еще не знал, что этот «лучший друг» через несколько лет уведет у него в Лондоне подругу… Постепенно подтягивались и другие мальчишки, – продолжал он. – И Кевин не придумал ничего лучше, чем объявить им, что я заделался педофилом.
– Почему педофилом? – удивилась я. – Ты же всего на год старше меня!
Элиас закатил глаза.
– Потому что мальчишки – дураки. Они были твердо убеждены, что ты еще маленькая и выглядишь как девочка.
Я бросила взгляд вниз, на свой весьма скромный бюст, и во мне вновь всколыхнулись старые комплексы. Все-таки мужики – сволочи.
– Вообще-то я думаю, что они просто повторяли, как попугаи, за Кевином, – продолжал Элиас. – Но даже если нет, мне важно было только то, что я думаю о тебе. А для меня ты была самой красивой и умной девушкой на свете.
Я снова потупилась – на этот раз смущенно.
– Они насмехались надо мной, отпускали идиотские шуточки, а когда мимо пробежали несколько второклашек, стали спрашивать: может, и эти в моем вкусе? В общем, полный бред. Я все это пропускал мимо ушей и продолжал дожидаться тебя. Но ты так и не пришла. Зато пришел тот тип, с которым ты вечно разгуливала по школе. Он от самых ворот начал болтать, что встречается с тобой, и заткнулся, только когда дошел до черного хода. В тот момент… – Элиас тряхнул головой. – Мой мир рухнул. Мне даже в голову не пришло, что этот Зёрен может просто врать. Мне все стало кристально ясно. Вы постоянно слонялись вместе. Даже слепой заметил бы, что он мечтает о большем. Я только не знал, как ты к нему относишься. Наш поцелуй и то прощание на крыльце… – продолжал он. – Я питал такие надежды – и они в один миг разбились вздребезги. – Элиас провел ладонями по лицу. На мгновение он замер в этой позе, а у меня судорожно сжалось что-то в животе. – В тот день два месяца назад, когда ты услышала наш с Алекс разговор об электронной переписке, ты сказала, что чувствуешь себя униженной… Мне было больно это слышать. Мне вспомнился точно такой же момент семь лет назад.