Я долго думал: а почему Пушкин свёл с ума в «Медном всаднике» именно несчастного Евгения? Молодого человека, скромного, пригородного, хоть как-то образованного, милого такого человека.
За что? Это в нашей жизни живёт себе человек, живёт, потом бабах, уже на тиви, уже переодет каким-то педерастом, прыгает за деньги над оградой нашего зверинца. Воет, стонет, пророчит из слепленных козюлек, политик, одним словом. Мы так живём, нам моральные поводы к внезапному безумию не нужны особо.
Идёшь по улице. Сметливый отец семейства, уверенный мужик, уважаемый промышленник, завернул за угол, херакнуло в глазах – и вот ты микрорайонный Эдип, слепой возжелатель запретного, бродишь с клюкой по пыльным улицам, с друганами твоими навечными – итальянскими фокусниками Либидо и Мортидо, всё ищешь первого своего психотерапевта, который так удачно тебе повстречался тогда, за углом, значит. Направил тебя, так сказать, вглубь, на верную дорогу.
Раньше как-то поводы для безумия приличнее должны были быть.
И решил я про «Медного всадника» думать думу. И делать выводы.
1. Евгений – это такой сторчавшийся от безделья наследник огромного состояния, прощелканного, по-нашему говоря, предками. То есть «дед его, великий муж, имел шестнадцать тысяч душ». А сам Евгений живёт в Коломне, в город ездить боится, знакомых чурается, психует, на похороны к родне не ходит, от всех бегает, чухается, тоскует. Питер ненавидит заранее. Это я к тому, что у многих приезжих к Питеру такое же отношение – депрессивный какой город! Да ты в каком состоянии в Питер приехал, ценитель депрессий?! Тебя бы в Коломягах выкинуть, раскачав за руки, за ноги, в духмяную траву, чтобы ты подготовился сначала, в себя пришёл, елозя ботами у станции, неврастеник тамбовский.
2. Славой своих предков Евгений не гордится. Предки для него – это те, кто прогужбанил состояние. Все прочие достижения предков Евгения волнуют мало, совсем они его не волнуют. Что для него империя, что для него род, что для него огород, что Питер? Так… какое-то марево-варево.
3. Обычно считают, что Женя тронулся, увидев наводнение и памятник Петра. Почто, мол, Пётр и буря?! И всё тут вместе?! Скажи!