Позитивность – это благожелательное и смышлёное равнодушие к другим. И благоразумная, трезвая, взаимная любовь к себе. Делаешь пробежку, улыбаешься. Люди думают, что ты добрый такой, раз шлёшь всем улыбки. А тебе просто по хрен происходящее вокруг, ты же бежишь, у тебя норма, пульс, тренировка миокарда. После пробежки массаж. По пятницам хамам, чаёк зелёный, растяжечка. Физкультура ежедневная обстоятельная. Побольше клетчатки. Телевизору – нет. Драматизму – бой. Больше пластики. Как можно больше гибкости в суставах и связках. Витамины. Что я говорю? Все ж вокруг такие.
Про поддержание доброжелательных отношений между приличными людьми я историю одну знаю.
В октябре 1929 года в Академию наук СССР пришла специальная комиссия. Правительственная. Из ОГПУ. Академики в академии были ещё старого образца, вызывали вопросы. И первым делом комиссия пошла в библиотеку академии, справедливо полагая, что основное зло там. И, как полагается правительственной комиссии, не ошиблась! Зашла комиссия в комнату № 14 Русского отделения библиотеки и, будьте любезны, кащеево, змеючье яйцо сыскала немедленно.
В комнате № 14 лежал конверт.
Нет, не так. КОНВЕРТ!
А в конверте знаете что? В зловещем конверте лежал подлинник отречения государя императора Николая Александровича!
Но этого мало. В этом конверте лежал и контрольный выстрел в голову – подлинник отречения брата Николая Александровича, Михаила Александровича. Вообразите, какой кошмар!
Просто змеиная кладка какая-то, а не комната № 14. И высиживали этот змеючий клубок академики. С понятными правительственной комиссии целями. Ясно же, что перед нами монархический заговор всех этих плешивых и слепых дегенератов со степенями. Царя хотели призвать путём поглаживания конверта трясущимися руками.
В Ленинград по этому поводу приехали два известных душеведа, Петерс и Агранов. Арестовали ночью народу всяческого. Народ, один из представителей которого и сдал заблаговременно ОГПУ всех из комнаты № 14, стал давать показания, перебивая друг друга и поправляя протоколы. По зиме, по снежку свежему хрустящему, взяли наконец главных упырей – академика Платонова и академика Тарле. Приговорили к ссылке. Платонова направили в Самару, где он через три года и помер. А Тарле – в Алма-Ату.
По возвращении из ссылки Тарле прекратил всякое общение с видным юристом-международником (прекрасная профессия для 1932 года) Грабарём – братом художника. Все спрашивали: а отчего, а почему? Корней Чуковский спрашивал, он с Тарле дружил: неужто именно юрист Грабарь всех посадил, застучал? А Тарле ответил, что Грабарь-юрист, когда был в Ленинграде, испугался и не зашел навестить жену Тарле. Вот и всё, сказал Тарле и посмотрел внимательно на Чуковского, вот и всё.