Весь город Петра кинулся искать свои пропавшие дрова. А дрова не именные, на них печатей нет, поэтому конфликты. На помощь полиции рассчитывать было трудно. Она сама без дров. На вызовы выдвигалась бодро, конфисковывала все спорные дрова и кряжисто возвращалась на место своей дислокации. К полиции старались не обращаться, а решать дело полюбовно, то есть с битьём рож, кражами и выворачиванием рук.
К дровяному промыслу не могли не подключиться и властные структуры, органы народного просвещения, армия, Синод. Синод выпустил на улицы монахов, гвардия двинула в город команды «охотников за дровами», частные лица тоже без дела не сидели. Заселённая будущей коренной питерской интеллигенцией огородная Лиговка, утесняемая императорским слоновником на сорок слонопосадочных мест, кинулась к слонам, ломать ограждение.
А слонам, оказалось, тоже дрова нужны. Как и их смотрителям. Вышло чудесно. Трём слонам удалось пробиться на волю, и они куролесили ещё три дня по мятущемуся городу, сея вокруг «удивление, испуг и неурочные роды титулярной советницы Вилькенстром».
Так вышло, что часть дров прибило к Воспитательному дому, в котором Иван Бецкой воспитывал сирот, образовывавшихся из-за климата, голода и эпидемий.
Бецкой был мужчина с непростой биографией и большими возможностями. Его отчётливо подозревали в том, что он не только незаконный сын князя Трубецкого, но и папаша императрицы Екатерины Алексеевны.
И вот к этому богоугодному заведению прибило 1311 саженей дров. Прибило неаккуратно, разбросаны дрова были по всем лугам и окрестностям. Сироты собирали дрова, тащили их на себе, укладывали в порядке.
Как только сиротская работа была произведена и дрова получили достойный товарный вид, первой на них накинулась императорская Академия художеств. И затребовала дрова для нужд искусства. Что понятно: у художников нервы обнажены до предела, фантазия развита до крайности, времени свободного вагоны и замерзать зимой не хотят. Хотят в тепле творить. Академия послала письмо, основной смысл которого: все ваши дрова наши, не доводите творцов до греха!
Вслед за академическими художниками к сиротским дровам протянули руки лейб-гвардии Конный полк, Шляхетский корпус, частные лица. Эти просто приезжали с подводами и орали.
Сироты «до распоряжения высокого начальства» отбивали свои дрова отчаянно. «Воспитанники Сиротопитательного дома», как называли их любя враги в дровяной войне, нападали на приезжающих за брёвнами, «пользуясь своей отчаянностью и выстроенным математическим лабиринтом из древ, кольев, дров и оград».