Правда, я понимал, что многому научился именно у Иита, и теперь это тоже раздражало меня. Мне очень понравилось использовать для маскировки гипномаску, и я упорно практиковался в изменении своей внешности. После регулярных тренировок воли и сознания я обнаружил, что могу легко создавать и сколько угодно долго удерживать небольшие, подобные шраму, иллюзии. Но более глубокие изменения, например, создание нового лица, получались не так просто. И мне приходилось тяжело работать для того, чтобы хотя бы на некоторое время создать неприметное в уличной толпе лицо с размытыми, неясными чертами. Раньше мне помогал Иит, и я почти не верил, что когда-нибудь смогу выполнить такую работу самостоятельно.
По словам Иита, в основе всех доступных мне достижений лежали тренировки, а времени для тренировок у меня было вполне достаточно, и установленное на полке в каюте зеркало служило мне поводырем в успехах и неудачах.
У меня теплилась надежда, что, замаскировавшись таким способом, я в любом порту смогу улизнуть от постовых Гильдии. Едва ли на Сорорисе были их люди, но в случае удачи, если я добуду что-нибудь ценное, чтобы продать свои трофеи, мне придется появиться на какой-нибудь внутренней планете. Новые неоцененные камни продавались только на аукционах для ведущих торговцев. Проданные с рук, такие камни считались подозрительными, и по доносу их могли конфисковать (при этом доносчик получал проценты от конечной продажной цены). Даже если они были честно добыты на какой-нибудь неизвестной планете это не имело значения — контрабандой их делало то, что за них не был заплачен налог с аукционной продажи.
Так что во время полета я или неумело помогал Рызку, или, уставившись в зеркало, пытался увидеть в нем незнакомое лицо.
Точность нашего выхода из гиперпространства в систему Сорориса вновь продемонстрировала мастерство Рызка, и я в который раз задумался о том, что же привело его в трущобы Окрестностей. Здесь было три планеты, две из них были мертвые — растрескавшиеся каменные шары без атмосферы, расположенные так близко к солнцу, что экипаж любого опустившегося туда корабля изжарился бы как на сковородке.
В противоположность им, Сорорис был планетой морозов и только экваториальная область соответствовала здесь стандартам моего вида и подходила для жизни. К северу и югу от этой полосы планета была покрыта ледниками, и лишь в немногих местах в этот ледяной покров вторгалась открытая земля. В одной из таких прогалин, довольно далеко от разбросанных вокруг космодрома поселений и должен был находиться Сорнуф.