При дополнительном экспериментально-психологическом исследовании <…> контакт с испытуемой носил более продуктивный характер, чем при первичном освидетельствовании. На вопросы она отвечала развернуто, в основном в плане заданного, в то же время иногда отвлекалась на побочные субъективные ассоциации, связанные с актуальной ситуацией, при этом начинала плакать, речь становилась быстрой, сбивчивой, монологичной. Фон настроения в целом был снижен. Испытуемая подробно сообщала сведения, касающиеся ситуации, сложившейся в ее семье к моменту правонарушения. Заявляла, что потерпевший в течение нескольких лет подвергал их с матерью физическому насилию, что отчим в состоянии алкогольного опьянения становился агрессивным и «бешеным», несколько раз сильно избивал ее, «порол ремнем и собачьим поводком», «огрызался по малейшему поводу». Говорила, что боялась отчима, который «может убить или покалечить», в то же время «опасалась не столько за себя, сколько за маму». Сообщала, что потерпевший несколько раз «приставал» к ней с сексуальными домогательствами, «было очень неприятно», однако матери не говорила, чтобы не расстраивать, полагала, что все еще «утрясется».
О правонарушении рассказывала в основном в соответствии с ранее данными показаниями, по ряду эпизодов ссылалась на запамятование. Так, заявляла, что не помнит, как взяла нож, как нанесла удар, фрагментарно воспроизводила свой путь к подруге («все это как во сне было»). Собственные действия объясняла страхом за свою жизнь: «я поняла, что он точно меня убьет», «было жутко», «глаза его были дикими». Описывала нарушения восприятия в момент правонарушения: «в глазах было темно», «свет был слишком ярким», «звуки были как бы приглушенными», «было как-то нереально». Сожалела о содеянном, в создавшейся ситуации была склонна к самообвинению. Относительно возможного экспертного решения заявляла: «Мне все равно, лишь бы поскорее кончилось».
Экспериментальные задания выполняла в неравномерном темпе, инструкции усваивала в основном с первого предъявления, однако не всегда их придерживалась в процессе работы.
При проведении отдельных методик (Ассоциативный тест, TAT) начинала плакать, давала протестные реакции, заявляла, что ей «крайне неприятны» некоторые задания, в отдельных случаях ссылалась на усталость, вместе с тем существенных признаков утомляемости и истощаемости у нее не обнаруживалось. Она легко переключалась на субъективно привлекательные задания, при этом работала быстро, сосредоточенно и заинтересованно.
При исследовании ассоциативной сферы (вербальный ассоциативный тест) отмечалось увеличение темпа реагирования на эмоционально нагруженные стимулы, вплоть до ассоциативных блокад, при этом испытуемая продуцировала стереотипные ответы («отец» – «родня», «мама» – «родня»), а также ассоциации, связанные с психотравмирующими ситуациями («нож» – «кровь», «жестокость» – «собака – отец ее часто бил»).