– Що ты йього лаэш?
– Та вин у старшины полонянок купуэ! Чи кошевий турчин у друзи запысав?
– Як Калныш захоче, так воно и буде! Пид султана вин хылыться проти москалив!
Александр походил по рядам, ожидая, пока Зейер не выйдет из войскового будинка. К атаману Калнышевскому он, французский подданный, должен попасть без свидетелей. А вот такой встречи с турецкими посланцами здесь, в Сечи, он даже не предвидел. Стало быть, подозрение, что кошевой атаман ведет тайные переговоры с турками, небезосновательны. И об этом необходимо сообщить Панину в первую очередь…
Мимо базарной площади несколько запорожцев вели восточных пленниц, молоденьких девушек и женщин, одна из которых поразила Зодича своей красотой. Она несла на руках грудного ребенка, устремив на него свои большие печальные глаза. Невольная жалость тронула его сердце, и Александр последовал за ними. Полонянок пригнали к дощатому сараю, стоявшему на прибрежном склоне. Усачи-охранники с ними не церемонились, пару раз даже свистнула плетка. Бедняжки бросились в проход сарая, укрываясь от побоев.
«Своевольничают лыцари, живут по воле своей, а не по законам российским!» – с негодованием подумал Зодич, возвращаясь в ретраншемент. В том, что в Сечи царил свой порядок, и жили они так же, как и их пращуры, у него сомнений не осталось. Фактически самостоятельное государство, имеющее армию и не подчиняющееся никому.
Кошевой атаман запорожцев Павел Иванович Калнышевский, или Калныш, принял французского купца на другой день. Выслушав, уклончиво ответил на предложение торговать днепровской рыбой и шкурами зверей. Когда же узнал от мсье Вердена, что его государство теснейшим образом сотрудничает с Портой, а торговля крепнет год от года, атаман заинтересовался и вызвал писаря, Ивана Глобу, сподвижника и советчика, которого Зодич уже видел. Условились для начала отправить партию вяленой рыбы для французских гурманов в количестве десяти возов. Заодно – и пять возов качественной соли, добытой в паланке Прогнойской, подле Кинбурнской косы, отошедшей к запорожцам после победы России над Портой.
Кошевой почему-то проникся особым вниманием к умному и вежливому французу и пригласил на обед, на котором Зодич познакомился и с третьим лицом Сечи, ее судьей Павлом Фроловичем Головатым. Как и его «друзи», вершитель козачьих судеб был немолодым, много в жизни повидавшим человеком. Держался он с откровенной надменностью, не говорил, а изрекал сентенции и несколько раз упомянул про «лукавых москалив».
Далее оставаться среди запорожцев Зодичу было незачем. Шла Троицкая неделя, в одноглавой церквушке, отличающейся богатейшей утварью, архимандрит проводил службы, собирая многолюдную паству. Козаки гулеванили, и время для решительных действий русской армии было самым подходящим.